Емил Коралов - Школа смелых

производство. Здесь черепицу изготовляли механическим способом — при помощи пресса. Бедняки на селе, конечно, не помышляли о том, чтобы крыть свои хатенки черепицей, хотя их соломенные крыши протекали. Но богатеи-мельники, крупные помещики придунайской равнины, военные поставщики, городские торговцы строили во время войны много новых, красивых домов, так что фабрика Думанова работала полным ходом.

Подходя к длинным постройкам, окружавшим широкий, заваленный готовой черепицей двор, Калин еще из-за проволочной изгороди заметил крупную фигуру фабриканта. Антон Думанов был дородный, краснощекий, чернобровый мужчина. Кончики его длинных холеных черных усов, закрученные кверху, были похожи на рога улитки; густые, коротко остриженные волосы, только надо лбом оставленные подлинней, торчали, как неровно сжатая стерня. Ворот его белой рубашки был расстегнут. На жилете поблескивала серебряная цепочка от часов. Он носил ботинки с тупыми, широкими носами, по праздникам надевал галстук. Думанов поглядывал на всех пронизывающе, подозрительно, точно был окружен врагами. Может быть, поэтому он не нравился Калину.

Мальчик остановился у ограды. Его обдало дыханьем раскаленной земли. Несколько рабочих в пропитанных красной пылью рубахах грузили черепицу на две телеги, чтобы везти ее в город. Среди грузчиков Калин увидел светловолосого крепыша — своего одноклассника Живко. Одна штанина его рваных грубошерстных брюк была короче другой, и заплаты так густо облепили их, что невозможно было понять, из какой они материи.

Живко был старше Калина, но поступил в школу позже, и поэтому оба учились в одном классе. Больной отец Живко вот уже месяц не вставал с постели, старший брат, Сокол, находился на фронте, и теперь Живко был единственным кормильцем семьи — сестренок, родителей и бабушки. Но как бы ни была тяжела работа, Калин никогда не видел на лице его следа уныния или отчаяния. Сейчас Живко тащил груду тяжелой черепицы, прижав ее к груди и пыхтя. Пот струился по его лбу, и все же, заметив Калина, Живко весело присвистнул. Сложив черепицу на задок телеги и наблюдая, как возчик принимает и раскладывает ее рядами между плетеными переборками, он помахал Калину красной от черепичной пыли рукой.

Вдруг возчик крикнул:

— Ты, брат, мне битую черепицу таскаешь!

— Я не видал. Верно, треснутая была.

Думанов, записывавший в блокнот, сколько погружено черепицы, обернулся на шум и, насупившись, спросил:

— В чем дело?

— Да вот бездельник битую черепицу мне носит, а потом с меня вычитать будете!

— Она уж была треснутая, — возразил Живко, щупая черепицу красными пальцами.

— Была треснутая? — заревел Думанов. — Так зачем же ты ее в руки взял и понес? Нет, это ты трясешься, как осел! Вот и испортил добро!

— Нет, я тихо нес.

— Не возражать! Я с тебя вычту за нее!

— Как же так? Вдруг вычитать с меня за битую черепицу, бай Антон? Разве я виноват? Черепица ведь, не железо.

— Молчать, негодяй! Много разговариваешь! Смотри, как бы я не вышвырнул тебя на улицу! Только даром хлеб мой жрешь!

— Больно я сыт твоим хлебом — того и гляди, объемся! — пробормотал Живко.

Он снял с телеги треснутую черепицу и стал грузить новую. А Думанов продолжал ругать его, вытирая большим белым платком потное красное лицо в багровых жилках.

Как ни скверно было у Живко на душе, он лукаво подмигнул Калину. «Вот это парень! Все ему нипочем! Ах, отчего я не такой!» — подумал тот.

Он не решился подойти к сердитому, злому хозяину.

Рабочие закончили погрузку. Телеги, скрипя, тронулись в путь по неровной дороге.

Калин, притаившись за изгородью, стал смотреть, что делают рабочие.

Интересен был весь процесс выделки черепицы. Но интересней всего паровой двигатель, приводящий в движение прессы с помощью огромного махового колеса. У этого двигателя — все как у паровоза: котел с водой, топка, похожий на будильник манометр для измерения силы пара, регулятор в виде гири, который, поднимаясь, выпускает пар при излишнем давлении. Калину эта машина казалась просто волшебной. По утрам, когда на фабрике не было хозяина, он прибегал к Живко, таскал солому, помогал разжигать топку…

Наконец один из рабочих полил хозяину воды из обливного узорчатого кувшина на руки. Сделав последние указания сторожу, Думанов раньше рабочих вышел из фабричных ворот и вразвалку, уверенным хозяйским шагом пошел домой. Живко подбежал --">