Виталий Кочетков - Джеки и Джон (СИ)

  Когда Джон Стипль-чез завёл себе жену и собаку - суку, мистер Пикквик ехидно заметил: "Обычно совмещают". Джон, тем не менее, проигнорировал замечание своего управляющего и был, разумеется, не прав.

   Джеки отличалась сухостью линий - ни грамма лишнего веса, грудь Дюймовочки и зубы - чисто английские, как убийство. Сущая леди. Джон считал её красавицей, мистер Пикквик придерживался иного мнения. Он говорил: "Бог даёт красоту, подбирает её дьявол" и считал Джеки дурочкой, excuse me, дудочкой с тремя отверстиями (ах, Шекспир, Шекспир!), из которых сочились суфражизм, феминизм и ещё кое-что непонятное, пока не имеющее названия.

   Миссис Стипль-чез ввела в дом - его дом - трёх неизменных спутников своих: гинеколога, психолога и адвоката. Гинеколог посещал её каждый божий день - с утра. В первый раз он, не стучась, вошёл в спальню и бесцеремонно откинул одеяло.

   - Почему так рано? - возмутился Джон. - И почему именно здесь?

   - Я должен измерить базальную температуру, - сухо ответил врач.

   Жена пояснила: - Базальная - это когда градусник ставят не под мышку, а совсем в другое место. Так что подвинься, дружок.

   Джон с подозрением посмотрел на соперника в стеклянном обличии - и уступил. С тех пор он спал отдельно.

   Гинекологические экскурсы продолжались час, иногда два, в общем, не более трёх часов.

   - Что можно так долго высматривать в твоих недрах? - спросил однажды Джон. - Даже в детстве я не был столь любопытен.

   - Милый, для тебя это хобби, для него - профессия.

   - Когда-то я мечтал стать астрономом. Глубины мироздания интересовали меня чрезвычайно. К сожалению, у звездочётов скудное жалование. Так вот, звёздное небо по сравнению...

   - Замолчи немедленно! - прервала его жена. - Иначе ты скажешь что-нибудь непоправимое.

   - Извини, дорогая, - вздохнул Джон. - Ты права. Как всегда. Что такое, в конце концов, звёздное небо? Тысячелетний хлам. Дырявый задник. Пыльная декорация, которую давным-давно пора заменить...

   М-да...

   Психолог заменил жене духовника. Он сузил сферу её интересов от вселенских масштабов до размеров её необъятной души. Или расширил - не суть важно: всё зависит от мнения частного философа, который отсутствовал в доме, но, безусловно, был, судя по счетам.

   Джеки принимала психолога лёжа на специальной кушетке, стоившей баснословных денег, и часами рассказывала ему душещипательные истории своего сексуального прошлого, которое началось много раньше, чем она, Джеки, произнесла первое слово. Каким оно было знал только врач - тайна исповеди давно уже перестала быть монополией церкви. Нелишне заметить, что жена исповедовалась психологу так откровенно, как никогда ранее священнику - грех слаще, когда сознаёшь его в горизонтальном положении. Да и не грех это вовсе, а лёгкое недомогание. Минута её излияний стоила Джону дороже сотовой связи. Раз в двадцать или тридцать - он не считал. Спокойствие жены бесценно.

   Когда-то давным-давно Джон слышал в пабе весёлый разговор: "Знаете, где находится душа? Под мочевым пузырём. Отольёшь - и на душе легче становится".

   Джонни не знал, любил ли Фрейд пиво, но то, что слышал эту байку, не сомневался, и потому безошибочно конкретизировал местонахождение души - и у мужчин, и у женщин к вящему удовольствию юрких последователей, опустошавших кошельки продвинутых клиентов. "Бог - в тебе", - нашёптывал потерявший ориентацию философ. "Мы знаем - где", - утверждал психолог, и Джон уже не сомневался: они действуют солидарно. И даже гинеколог заодно с ними, иначе давно бы признался, что там ничего нет. Ни души, ни ребёнка, скорую завязь которого жена обещала с регулярностью маятника.

   Вскоре выяснились расхождения между супругами в мировосприятии.

   Мировоззрение... миросозерцание... мироощущение... Боже мой, и что только не вытворяют люди с бессмертным созданием рук Твоих!

   Джон любил классическую литературу и музыку, Джеки - современное искусство.

--">