Энн Перри - Сборник "Уильям Монк". Компиляция. Книги 1-9

все-таки натворили? Стащили бриллианты из короны? — И мужчина, посмеиваясь, двинулся к чернеющей в глубине палаты печке.

Полиция! Да уж не вор ли он? Это предположение вызвало у него отвращение. Тем не менее даже эту мысль отбрасывать не следовало.

Кто он? Что за человек? Благородный герой или преступник? Или просто бедолага, случайно оказавшийся в неудачном месте?

Он еще раз попытался вспомнить хоть что-нибудь, но безрезультатно. А ведь он где-то жил, знал каких-то людей, их лица, голоса, характеры. И вот теперь единственной его реальностью стала грязная больничная палата.

Да, но его самого кое-кто знал хорошо. Полиция, например.

Служитель принес овсянку и принялся заботливо кормить Монка с ложечки. Варево было густым и безвкусным, но больной все равно почувствовал благодарность. Потом он снова лежал на спине, тщетно напрягая опустевшую память, однако сон оказался сильнее страха.

По крайней мере, проснувшись следующим утром, он уже точно знал, как его зовут и где он находится. Скудные события предыдущего дня вспомнились без труда: служитель, горячая овсянка, стонущий мужчина на соседней койке, серый потолок, грубое одеяло и резкая боль в груди.

О времени он и понятия не имел, но, видимо, когда в палату вошел полицейский, было уже за полдень. Посетитель оказался крупным представительным мужчиной, форменный плащ и цилиндр столичной полиции придавали ему особенно внушительный вид. У него было костистое длинноносое лицо, широкий рот и настолько маленькие и глубоко посаженные глаза, что их цвет было трудно определить. Выражение лица — скорее приятное, несмотря на сдвинутые брови и поджатые губы. Гость остановился у койки Монка.

— Ну, на этот раз вы меня узнали? — бодро спросил он.

Монк не стал качать головой — это бы причинило ему боль.

— Нет, — просто ответил он.

Подавив раздражение и некоторую растерянность, полицейский оглядел Монка с ног до головы, нервно прищурив при этом один глаз, словно прицеливаясь.

— Сегодня вы выглядите лучше, — произнес он.

Трудно сказать, было ли это правдой. Возможно, Ранкорн просто хотел ободрить Монка. Если на то пошло, больной вообще не имел представления о собственной внешности: черноволосый он или белокурый, красивый или уродливый? Хорошо ли сложен?.. Он еще даже рук своих ни разу не видел, не говоря уж о скрытом под одеялом теле.

— Полагаю, вы так и не вспомнили, что с вами случилось? — продолжил Ранкорн.

— Нет.

Монк растерялся. Был ли он лично знаком с собеседником? Может быть, Ранкорн настолько влиятельное лицо, что его знает каждый? Подозревает ли он Монка в совершении преступления или же ему просто необходимы какие-то сведения?

Монк лежал на койке, закутанный в одеяло до подбородка, но все же чувствовал себя обнаженным и уязвимым. Наверное, он был знаком со многими людьми, но сейчас никого не помнил. Монк даже не знал, кто его любит, а кто ненавидит, кому он помог в прошлом, а кому причинил вред. Он ощущал себя человеком, который умирает от голода, но боится, что лежащая перед ним пища отравлена.

Он снова взглянул на полицейского. Служитель вчера назвал его имя — Ранкорн. Пора было на что-то решаться.

— Что со мной произошло? — спросил Монк.

— Похоже на несчастный случай, — сухо ответил Ранкорн. — Ваш кеб перевернулся. Должно быть, лошади испугались и понесли. — Он покачал головой, опустив уголки рта. — Кебмен расшибся насмерть, бедняга. Разбил голову о бордюрный камень. Вы были внутри, и это, полагаю, спасло вас. Пришлось повозиться, чтобы извлечь вас оттуда. Вы были все равно что труп. Никто и не думал, что вы окажетесь таким крепким парнем. Совсем ничего не помните? Даже своего испуга? — И он снова прищурил левый глаз.

— Нет. — В памяти Монка так ничего и не прояснилось.

— И про свое расследование тоже забыли? — продолжал Ранкорн без особой надежды в голосе. — Каким делом вы тогда занимались?

Внезапно в душе Монка зародилась надежда, но он боялся вспугнуть ее неосторожным вопросом. Он всматривался в длинное лицо Ранкорна. Несомненно, они были знакомы и часто встречались, может быть, даже ежедневно. И все же память молчала.

— Ну так что же? — настаивал Ранкорн. — Мы ведь вас не посылали туда! Какого дьявола вы там делали? Вы что-то раскопали сами?

Прошлое не возвращалось.

Монк осторожно качнул головой. Надежда сменилась радостной уверенностью. Он сыщик, вот почему --">