Рэй Дуглас Брэдбери , Гилберт Кийт Честертон , Джон Рональд Руэл Толкин , Глеб Николаевич Голубев , Николай Георгиевич Гарин-Михайловский , Джон Кольер , Сергей Адамович Колбасьев , Ларри Нивен , Виктор Степанович Сапарин , Генри Де-Вер Стэкпул , Всеволод Вячеславович Иванов , Ярослав Кириллович Голованов , Ханс Кристиан Андерсен , Михаил Константинович Первухин , Уильям Г Кингстон , Чарльз Сибери , Шарль Ренар , Джон К Хатчесон , Уильям В Джейкобс , Брейсбридж Хеминг , Джон Мейсфилд , Эверард Д Эпплтон , Марсель Ролан , Бассет Морган , Ральф Бандини , Гувернер Моррис , Фредерик Мариетт , Р Киплинг , Уильям Х Ходжсон , Георгий Гасенко , Эразм Батенин , С Ефимов - Из глубины глубин

побольше, чем когда-либо выловленные человеком, но в этом нет ничего потустороннего. И в предположении, что на дне шотландского озера или где-либо еще обитает колоссальное существо (если такие огромные живые существа возможны) нет ни следа Кельтских Сумерек^[4] или гламора гэльского ведовства и ясновидения. Есть там чудовище или нет — вопрос лишь доступных нам свидетельств, и даже сомневающиеся признают, что свидетельства эти довольно весомы.

И здесь я перехожу к одному причудливому свойству, которое обрел Разум с тех пор, как стал называться Современным Разумом. Я говорю это не с издевкой, так как в данном случае дело касается некоторых современных умов, какие действительно можно назвать умами и даже, в определенных областях, лучшими нашими умами. Истина, мне кажется, заключается вот в чем: со времен победы так называемого рационализма мы удачно культивировали что угодно, кроме разума. Многие современные умы, не выдающиеся умы, а обычные современные умы, приучены к достаточно тонкому восприятию живописи, музыки или ландшафтов; они умеют различить и даже описать тончайшие детали, которые, вероятно, совершенно ускользнули бы от Аристотеля или доктора Джонсона^[5]. Но когда доходит до аргументации, до четких и последовательных доводов, Аристотелю или доктору Джонсону показалось бы, что они попали в детский сад. Доктор Джонсон, надо полагать, решил бы, что очутился в школе для умственно отсталых. Но я воздержусь: не пытаясь превзойти доктора Джонсона в талантах и достоинствах, я не стану и без нужды следовать его заблуждениям и преувеличениям. Людей с таким умственным сдвигом не назовешь глупцами; многие из них — блестящие и изощренные писатели, и до их литературных достижений мне далеко. Но они почему-то забыли, каким образом выводится разумное заключение. Они достигли мастерства в искусстве оценки, описания и анализа впечатлений, но не умеют, как кажется, делать какие-либо выводы. Художник-импрессионист мог бы создать на холсте прекрасную импрессию Лох-Несса; критик-импрессионист способен отобразить словами замечательную импрессию лох-несского чудовища. Но если попросить его соотнести впечатление с правдой, он не сможет это сделать, так как не владеет техникой подобного сопоставления. К примеру, нет более тонкого и глубокого литературного критика, чем мистер Роберт Линд, особенно в тех случаях, когда литературный критик действительно занимается критикой литературы. Попросите его написать о мистере У. Б. Йейтсе^[6], и он даст прекрасную оценку стиля и масштаба этого великого поэта. Но спросите у него, считает ли он повествования мистера Йейтса о чародеях Востока или ирландских фейри правдивыми; сомневаюсь, что он будет и наполовину близок к необходимой научной оценке.

Его статья о чудовище из Лох-Несса в недавнем выпуске «Нью кроникл» хорошо иллюстрирует этот трудноуловимый момент. Статья была хорошая, но полная колебаний и (простите за выражение) комплексов. В самом начале, выказывая очевидный здравый смысл, он заявляет, что свидетельства сотни людей — людей, насколько известно, здравомыслящих, уважаемых и независимых друг от друга — опровергнуть нелегко. То же можно сказать и о Великом Морском Змее; число людей, которые клянутся, что видели его, достигло уже, вероятно, порядка сотни. Прекрасно. Противная сторона должна недвусмысленно и детально опровергнуть эти свидетельства; подвергнуть свидетелей перекрестному допросу; доказать наличие довольно-таки неправдоподобного заговора — либо разработать теорию, которая объяснит, каким образом могли обмануться столько людей.

Но наш критик, считая, что будет справедливо высказать аргументы противной стороны, дает нам пример типичнейшего современного иррационализма. Он говорит примерно такими или похожими словами: «Но если я соглашусь поверить в лох-несское чудовище, где провести разделительную линию? Есть и много других историй о других чудовищах». Далее он делится плодами своей незаурядной начитанности, знакомя нас с самыми поразительными и милейшими чудовищами кельтской или скандинавской мифологии — и с мрачной решимостью проходится по всему списку, глотая чудовищ одного за другим, пока не доходит до кита, проглотившего Иону, и дракона, что собирался позавтракать Андромедой. Любой приверженец древней и таинственной Логики, которую столько изучали суеверные ученые Средневековья, с удивлением воззрился бы на это --">