Михаил Осипович Гирели - Преступление профессора Звездочетова

POLARIS

ПУТЕШЕСТВИЯ . ПРИКЛЮЧЕНИЯ . ФАНТАСТИКА

CХCI

Salamandra P.V.V.

МИХАИЛ
ГИРЕЛИ

ПРЕСТУПЛЕНИЕ
ПРОФЕССОРА

ЗВЕЗДОЧЕТОВА

Роман

Salamandra P.V.V.

Гирели (Пергамент) М. О.
Преступление профессора Звездочетова: Роман. Подг. текста и прим. В. Барсукова. – Б.м.: Salamandra P.V.V., 2017. –
128 с. – (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика.
Вып. CXCI).

Поиски материальной основы «души», попытки пересадки сознания – в научно-фантастическом романе М. Гирели «Преступление
профессора Звездочетова» (1926), сочетающем напряженный сюжет
с философскими и эротическими мотивами, а также грубо-натуралистическими описаниями.

© V. Barsukov, подг. текста, примечания, 2017
© Salamandra P.V.V., оформление, 2017

ПРЕСТУПЛЕНИЕ
ПРОФЕССОРА
ЗВЕЗДОЧЕТОВА

ОТ АВТОРА

Предлагаемый роман принадлежит к числу так называемых научно-фантастических романов, где главным действующим лицом являются не люди, а события научного
характера, научные открытия, теории и т. д.
Но так как подобного рода произведения — суть все же
романы, то они и обрамляются фантастикой, не переходящей, однако, за границы дозволенного. Западно-европейская литература очень богата подобного рола произведениями (Уэльс, Жюль Верн, Стивенсон, Хаггард, Леблан и
др.).
Наша литература, наоборот, ими крайне бедна. Однако
такого рода романы ценны уже потому, что знакомят публику, в самом доступном и популярном виде, со многими
научными вопросами, уже разрешенными или долженствующими быть разрешенными в будущем.
Эта мысль, как нельзя лучше, иллюстрируется моим романом.
Выйди моя книга в свет два года тому назад (т. е. тогда,
когда она была написана), аппарат, изобретенный профессором Звездочетовым, мог показаться бы чудовищно-фантастическим, тогда как в настоящее время ничего «чудовищного» в нем уже нет, благодаря последним работам нашего академика профессора Лазарева, — сконструировавшего аппарат, регистрирующий мысли человека.
Все же я должен предостеречь читателя от некоторых
неправильных выводов, которые он, паче чаяния, может
сделать, прочтя мой роман поверхностно и небрежно.
Роман мой, как бы фантастичен он не казался, прежде
всего строго материалистичен и научен.
Мы не можем выкинуть из нашего обихода некоторые
слова, как, например, слово «душа», но мы можем и должны придать этим словам, на основании науки, новое значение и смысл.

6

И если и в моем романе встречается слово «душа», то
не потому, что душа существует, а именно потому, что этому слову мною придается новое значение, чисто материалистического характера. Впрочем, читатель убедится в этом
сам.
В области философии я также не выходил за рамки последних научных достижений, главным образом естественного характера — Эйнштейна, английских физиков и наших
русских естественников. Если мой роман будет прочитан
не только как роман, но и заинтересует читателя последними достижениями в области естественных наук и заставит его познакомиться с материализмом в широком смысле этого слова, то я сочту свою задачу выполненной, а книгу свою — принесшей читателю пользу.
Автор.

ЧАСТЬ I
I
Профессор Звездочетов глубоко задумался.
Рассеянно и не зная, зачем он это делает, он снова наложил снятую им было уже хлороформенную маску на лицо только что оперированной им больной — уже забинтованной и убранной и начавшей понемногу просыпаться
от наркоза.
Ему показалось, что он сам просыпается после тяжелого искусственного сна.
Больная лежала на покрытом гладкой эмалью операционном столе, на котором все слилось в один цвет — белый.
Белизна простыни переходила непосредственно в белизну стола, а белизна стола безо всякой резкой границы, переходя через белизну резиновой подушки, оканчивалась еще
более безупречной белизной молодого женского лица.
Черных волос больной не было видно, ибо они были
тщательно убраны в охватившую всю голову и даже верхушки ушей белоснежную косынку.
Только узкие голубые вены, матовой синевой просвечиваясь сквозь тонкую бескровную кожу, змеились зловеще и неестественно по еще бесчувственному и мертвому
лицу.
Как только маска закрыла собою нос и рот больной, белизна лица оперированной внезапно усилилась снова и голубые вены ярче обозначили свои извилины.
Старший ассистент Звездочетова, доктор Панов, осторожно дотронулся до руки своего учителя:
— Николай Иванович! зачем вы снова надели --">