Галина Николаевна Моисеева - Из истории русского литературного языка XVIII в. («Сатира на употребляющих французские слова в русских разговорах» И. Баркова)

Из истории русского литературного языка XVIII в. („Сатира на употребляющих французские слова в русских разговорах“ И. Баркова)

Г. Н. Моисеева

В «портфеле» известного историка XVII в. Г. Ф. Миллера, озаглавленном «Разные статьи и известия, относящиеся к России», под №20 хранится сборник стихотворений. Бумага сборника серая, грубой выделки, без водяных знаков. Стихотворения переписаны довольно четкой скорописью. Рукою владельца сборника Г. Ф. Миллера сделана приписка к последнему стихотворению, помещенному на л. 290: «Ubersetzungen aus dem Horatius von Borkow».^[1]

Известно, что в 1763 г. в Петербурге вышла книга «Квинта Горация Флакка Сатиры, или беседы, с примечаниями, с латинского языка преложенныя Российскими стихами Академии наук переводчиком Иваном Борковым». В том же 1763 г. в редактируемом Г. Ф. Миллером журнале «Ежемесячные сочинения» появилась одобрительная рецензия на перевод сатир Горация, выполненных И. Барковым.^[2]

Выход издания сатир Горация дает возможность полагать, что сборник составлялся ранее 1763 г.: после выхода печатного издания рукописный список сатир, опубликованных в книге, не представлял собой особенного интереса. Г. Ф. Миллер проявлял, как известно, очень большой интерес к произведениям, распространявшимся в рукописных списках, к корректурам произведений, не появившимся в печати. Так, например, лучший список антиклерикальной сатиры Ломоносова «Гимн бороде», из-за которой он едва не попал под суд Синода, находится в «портфелях» Г. Ф. Миллера, переписанный рукой трудолюбивого историка: «Lomonossow auf den Barf».^[3]

Сборник №20 представляет собой громадный интерес. Достаточно сказать, что в нем помещены сатирические произведения, возникшие в результате стихотворной полемики начала пятидесятых годов XVIII в., в которую оказались вовлеченными как виднейшие поэты того времени — Ломоносов, Сумароков, Тредиаковский, так и их ученики и последователи — Поповский, Барков, Елагин. Характер и перипетии этой полемики подробно освещены в книге П. Н. Беркова,^[4] который опирался на так называемый «Казанский сборник» семидесятых годов XVIII в., известный по печатному сообщению А. Н. Афанасьева.^[5]

Рукописный сборник, сохранившийся в «портфелях» Г. Ф. Миллера, имеет преимущество не только ранних списков стихотворений (относящихся к пятидесятым годам XVIII в.), но и большей авторитетности текста и авторства: Г. Ф. Миллер заказывал копии или же переписывал их сам с «надежных» списков. Об этом он писал позднее, когда продавал свое рукописное собрание в Архив Коллегии иностранных дел, в составе которого и хранятся его «портфели».

В настоящей работе мы остановимся только на одном стихотворении, помещенном в сборнике первым: «Сатира на употребляющих французские слова в русских разговорах чрез Боркова».^[6] С именем И. Баркова в этом сборнике (помимо перевода «из Горация») связаны еще два стихотворения: «Эпиграмма любовная»^[7] и «Сатира на самохвала».^[8]

Сатира И. Баркова «на употребляющих французские слова в русских разговорах» тесно связана с обстоятельствами литературно-общественной борьбы пятидесятых—начала шестидесятых годов XVIII в. В эти годы после выхода из печати «Риторики» и «Российской грамматики» Ломоносова особенно остро встал вопрос о путях развития русского литературного языка, находящегося в стадии «неупорядочности литературных норм, которыми характеризуется язык начала XVIII в.», что, по справедливому мнению новейшего исследователя, «явилось следствием распада системы двуязычия на русской почве».^[9]

Исторический анализ развития русского литературного языка и изучение системы современного ему русского языка позволили Ломоносову создать стройную систему литературных стилей, благодаря которой раскрываются «природное изобилие, красота и сила» российского слова.

Глубокое проникновение в древнерусские литературные памятники привело Ломоносова к выводу о том, что «российский язык от владения Владимирова до нынешнего веку, больше семисот лет, не столько отменился, чтобы старого разуметь не можно было». Разумным использованием «сродного нам коренного славенского языка купно с российским отвратятся дикие и странные слова нелепости, входящие к нам из чужих языков», — писал Ломоносов в «Предисловии о пользе книг церковных».^[10]

В. В. Виноградов отмечал, что «ограничение сферы воздействия на русский --">