Библиотека knigago >> Науки общественные и гуманитарные >> Литературоведение (Филология) >> «Джейн Эйр» и «Грозовой перевал»


Жильбер Мартино История: прочее Книга Жильбера Мартино «Повседневная жизнь на острове Святой Елены при Наполеоне» погружает читателя в повседневную жизнь изгнанного императора Наполеона на отдаленном острове в Южной Атлантике. Мартино основывает свою работу на обширных исследованиях, и книга изобилует первоисточниками и увлекательными анекдотами, рисующими яркую картину жизни на острове. Автор рассказывает о повседневном распорядке Наполеона, его отношениях с губернатором Хадсоном Лоу, его...

Вирджиния Вулф - «Джейн Эйр» и «Грозовой перевал»

«Джейн Эйр» и «Грозовой перевал»
Книга - «Джейн Эйр» и «Грозовой перевал».  Вирджиния Вулф  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
«Джейн Эйр» и «Грозовой перевал»
Вирджиния Вулф

Жанр:

Литературоведение (Филология)

Изадано в серии:

Издательство:

Художественная литература

Год издания:

ISBN:

неизвестно

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "«Джейн Эйр» и «Грозовой перевал»"

Найти подходящие слова о классическом произведении всегда трудно. Что бы ни было сказано, это уже будет вторично, с чем бы ни сравнивалось – это уже когда-то и кем-то было сделано. И как бы не хотелось уловить самое главное, самую суть – этого никогда не удастся сделать должным образом. Хотя бы потому, что о самом главном знал только сам автор, а каждый читатель будет находить свое главное, важное именно для него…. И я ни на что не претендую. И не рассчитываю на какие-то уникальные и необычные мысли. Я просто открываю для себя книгу, о которой слышали все, которую читал каждый второй, и перечитал, пожалуй, каждый третий. Роман, который поэт, художник и переводчик Данте Габриэль Россетти назвал «дьявольской книгой, которая объединила все сильнейшие женские наклонности».

Количество критических статей, дипломных и курсовых работ, рефератов, докладов и школьных сочинений о «Грозовом перевале» поражает воображение. Мельком просматриваю заголовки и понимаю, что прочесть все это нереально. Во всяком случае, за один вечер.И вдруг натыкаюсь на статью Вирджинии Вулф "Джейн Эйр" и "Грозовой перевал" (1916 г.). Ох, ничего себе! Мнение Вирджинии Вулф, писательницы, талант которой вызывает у меня беспредельное восхищение, о книге – необычайно интересно. Жаль, "Джейн Эйр" я читала слишком давно, лет 15-18 назад, и уже плохо помню. Но то, что касается «Грозового перевала» внимательно мной прочитывается и заставляет задуматься.

«Она видела перед собой расколотый мир, хаотическую груду осколков, и чувствовала в себе силы свести их воедино на страницах своей книги». Вирджиния Вулф умела чувствовать как никто другой, и я безоговорочно верю каждому ее слову. Я обдумываю эту фразу о расколотом мире, и вспоминаю сюжет романа Бронте, так хорошо известный каждому. Небольшая усадьба в северной Британии, загадочный Хитклифф, неизвестно откуда взявшийся, эмоциональная, своенравная Кэтрин, история их любви, трагичная и романтичная. Почти готическая история призрака, обреченного страдать от холода под окнами «Грозового перевала» и такой невероятный финал, почти фантастический своим нежданным счастьем и покоем. Жизнь продолжается. Мир расколот и одновременно един для Эмили Бронте, и любопытно, что Вулф обращает на это внимание в своей статье. Писательница-поэтесса хотела почти невозможного – рассказать о любви в мире, где чувства лишь мгновение вечности, и чтобы понять суть этой вечности, надо возвыситься и над разумом, и над сердцем.
Я вовсе не хочу разбирать статью Вулф в соотношении с собственными впечатлениями от романа, просто это, в самом деле, увлекательно. Смотреть на только что прочитанное глазами любимой писательницы.

Интересно читать роман и снимать с него слой за слоем все эти смыслы и авторские интерпретации. Смотреть на книгу сначала как на романтичную историю, потом как на реалистичное произведение, потом как на готический роман, как на поэзию, облаченную в прозу, на философские суждения, заключенные в рамки женской прозы, как на классику, которая продолжает быть самой актуальной прозой в современности. И самое невероятное, что этому процессу нет конца. И рассматривать всё новые грани и стороны, искать новые смыслы и символы можно еще долгое время. И все эти критические статьи, дипломные и курсовые работы, рефераты и доклады, в конечном счете, могут сослужить не плохую службу в этом.


Читаем онлайн "«Джейн Эйр» и «Грозовой перевал»". Главная страница.

стр.

Вирджиния Вулф «Джейн Эйр» и «Грозовой перевал»

Из ста лет, прошедших с рождения Шарлотты Бронте, сама она, окруженная теперь легендами, поклонением и литературными трудами, прожила лишь тридцать девять. Странно подумать, что эти легенды были бы совсем иными, проживи она нормальный человеческий срок. Она могла бы, как многие ее знаменитые современники, мелькать на авансцене столичной жизни, служить объектом бесчисленных карикатур и анекдотов, написать десятки романов и даже мемуары, и память людей старшего поколения сохранила бы ее для нас недоступной и залитой лучами ослепительной славы. Она могла разбогатеть и благоденствовать. Но случилось не так. Вспоминая ее сегодня, мы должны иметь в виду, что ей нет места в нашем мире, и, обратившись мысленно к пятидесятым годам прошлого века, рисовать себе тихий пасторский домик, затерянный среди вересковых пустошей Йоркшира. В этом домике и среди этих вересков, печальная и одинокая, нищая и вдохновенная, она останется навсегда.

Условия жизни, воздействуя на ее характер, неизбежно оставили свой след и в книгах, которые она написала. Ведь если подумать, из чего же еще романисту сооружать свои произведения, как не из хрупкого, непрочного материала окружающей действительности, который поначалу придает им достоверность, а потом рушится и загромождает постройку грудами обломков. Поэтому в очередной раз открывая «Джейн Эйр», поневоле опасаешься, что мир ее фантазии окажется при новой встрече таким же устарелым, викторианским и отжившим, как и сам пасторский домик посреди вересковой пустоши, посещаемый сегодня любопытными и сохраняемый лишь ее верными поклонниками. Итак, открываем «Джейн Эйр»; и уже через две страницы от наших опасений не остается и следа.

«Справа вид закрывали алые складки портьеры, слева же было незавешенное стекло, защищающее, но не отгораживающее от хмурого ноябрьского дня. И по временам, переворачивая листы книги, я вглядывалась в этот зимний пейзаж за окном. На заднем плане блекло-серой стеной стояли туманы и тучи; вблизи по мокрой траве и ободранным кустам затяжные, заунывные порывы ветра хлестали струями нескончаемого дождя».

Здесь нет ничего менее долговечного, чем сама вересковая пустошь, и ничего более подверженного веяниям моды, чем «затяжные, заунывные порывы». И наш восторг не иссякает на протяжении всей книги, он не позволяет ни на миг перевести дух, подумать, оторвать взгляд от страницы. Мы так поглощены, что всякое движение в комнате кажется нам происходящим там, в Йоркшире. Писательница берет нас за руку и ведет по своей дороге, заставляя видеть то, что видит она, и ни на миг не отпуская, не давая забыть о своем присутствии. К финалу талант Шарлотты Бронте, ее горячность и негодование уже полностью овладевают нами. В пути нам попадались разные удивительные лица и фигуры, четкие контуры и узловатые черты, но видели мы их ее глазами. Там, где нет ее, мы напрасно стали бы искать и их. Подумаешь о Рочестере, и в голову сразу приходит Джейн Эйр. Подумаешь о верещатниках — и снова Джейн Эйр. И даже гостиная[1], эти «белые ковры, на которые словно брошены пестрые гирлянды цветов», этот «камин из бледного паросского мрамора, уставленный рубиновым богемским стеклом», и вся эта «смесь огня и снега», — что такое все это, как не Джейн Эйр? Быть во всех случаях самой Джейн Эйр не всегда удобно. Прежде всего это означает постоянно оставаться гувернанткой, и притом влюбленной, в мире, где большинство людей, — не гувернантки и не влюблены. Характеры Джейн Остен, например, или Толстого в сравнении с нею имеют миллионы граней. Они живут, и их сложность заключается в том, что они, как во множестве зеркал, отражаются в окружающих людях. Они переходят с места на место независимо от того, смотрят за ними в данную минуту их создатели или нет, и мир, в котором они живут, представляется нам самостоятельно существующим, мы даже можем, если вздумаем, его посетить. Ближе к Шарлотте Бронте силой убежденности и узостью взгляда, пожалуй, Томас Гарди. Но и тут различия просто огромны. «Джуда Незаметного» не читаешь на одном дыхании от начала и до конца; над ним задумываешься, отвлекаешься от текста и уплываешь караваном красочных фантазий, вопросов и предположений, о которых сами персонажи, быть может, и не помышляют. Хотя они всего лишь простые крестьяне, мысли об их судьбах и вопросы, которыми задаешься, на них глядя, приобретают грандиозные --">
стр.

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.

Книги схожие с ««Джейн Эйр» и «Грозовой перевал»» по жанру, серии, автору или названию: