(trista farnon) - Baker street (СИ)

— Тина жадно смотрела на него, и инспектор все же добавил: — «Шесть боев не в вашу пользу. Стерпите этот удар и ни один больше». Полагаю, мистер Риддл получил желаемое, вписал себя в историю и решил отправиться на покой со всем награбленным. Напоследок не отказав себе в удовольствии показать нам язык.

Тина задумчиво сдвинула брови.

— Может быть, но… Он ведь раньше намекал в своих письмах, что именно будет украдено. Он похитил кольцо с черным бриллиантом, загадав загадку про помолвку и траурный цвет, потом чашу миссис Смит с загадкой про файв-о-клок и барсуков, потом точно так же было с диадемой — «окрыляет мысли и украшает», помните? Диадема была в форме птицы! И медальон был определенный, с монограммой Сеймуров, он намекнул на это в загадке про жён Генриха… Он очень точно давал нам намеки! Зачем прислал еще одну загадку, если это всего лишь прощание?

— После Джека Потрошителя всякая дрянь считает своим долгом писать нам письма, — сказал на это инспектор. — Риддлу просто нравится делать вид, что он умнее нас.

Тина слушала его, сверкая глазами.

— И он прав, — сказала она дерзко. — Вы ведь до сих пор его не поймали! Потому что не старались понять, не разгадывали его загадки!

— Мисс Голдштейн… — грозно начал было Грейвс, но Тина не слушала.

— В этот раз я докажу, что вы неправы! — воскликнула она и ринулась из пекарни растрепанным целеустремленным вихрем.

Наверняка проведёт весь день за книгами и газетными вырезками, вздохнула Куинни, проводив ее глазами. И отметив, что инспектор Грейвс тоже проводил.

Вечером она в красках описала Якобу эту сцену.

— Я читал про Риддла в газетах, — вспомнил Якоб. — Самый неуловимый грабитель в истории, так его кличут. Что он делает со всеми этими штуками, что украл? Дарит какой-нибудь барышне?

— А ты бы что сделал? — спросила Куинни кокетливо.

— Тебе бы подарил. А хочешь, и подарю! Что там у него было, сапфиры, рубины?

Заинтригованная Куинни спустилась за ним следом в кухню. Якоб растянул по старому столу душистое миндальное тесто и принялся вырезать узкие контуры корон, круглых медальонов и кубков. Внутрь их он насыпал толченые разноцветные леденцы. Извлеченные из духовки, печенья зазолотились и превратились в ювелирную оправу вокруг застывших внутри сахарных рубинов, изумрудов и сапфиров.

Куинни с наслаждением съела корону. А потом добавку из парочки кубков и медальонов. Аппетит приходит во время еды!

— Я самая богатая во всей Англии!.. У меня есть ты.

Назавтра тарелочку таких сладких сокровищ Куинни подала профессору Дамблдору.

— Профессор! Ньют вас послушал, продолжит учебу?

Мистер Дамблдор усмехнулся.

— Если бы вы имели удовольствие учить его, то знали бы, что он не очень хорошо слушается распоряжений…

На столе перед ним лежала газета, в которой красовалось то же изображение, что на стенах окрестных домов: афиша выступления магистра иллюзий Великого Геллерта.

— Я так хочу его увидеть! — воскликнула Куинни. — Магия — это ведь так здорово! Или вы скептик?

Профессор поднял на неё очень грустные глаза.

— Я дурак, миссис Ковальски.

Куинни молча скользнула за стол напротив него, вся — один сплошной интерес в облаке розовых шелковых юбок. И профессор рассказал. Великий Геллерт был полнейшей ему противоположностью, но притом другом, дороже и ближе, чем брат. Они вместе учились, вместе строили грандиозные планы и мечтали о величии, но по-разному. Профессор Дамблдор хотел стать полезным миру, а мистер Гриндевальд жаждал этот мир покорить. И у него были задатки: он разбил сердце юной сестре профессора и она скончалась от нервной горячки, и это положило их дружбе конец.

— Он уехал, и я впервые вижу его сейчас, на афишах, — закончил Дамблдор свою повесть. — Великий Геллерт!.. Он ничуть не изменился. Что вы кладете в вашу выпечку, миссис Ковальски? Сыворотку правды?

Куинни мягко улыбнулась ему.

— Я просто вас слушаю! Вы ведь не только из-за Ньюта приехали в Лондон? Вы хотите пойти на представление?

Дамблдор покачал головой.

— Благодарю за завтрак и за компанию, миссис Ковальски. — Оставив газету

--">