(trista farnon) - Красавцы (СИ)

========== 3/13. Фили, Кили, Двалин ==========

- Я уже смогу! Смогу настоящим мечом биться! - с нетерпеливой и требовательной надеждой воскликнул он. - Мистер Двалин сказал, что можно!

Отец засмеялся, отбросил с глаз мокрые волосы.

- Раз мистер Двалин говорит, значит и правда можно!

Фили радостно метнулся в дом и вернулся с коротким мечом, что дядя для него недавно совсем сделал. Отец свою несерьезную деревяшку на железо не сменил, и Фили, обиженно сжав губы, ткнул свое оружие в песок.

- Нечестно будет, у тебя ведь не настоящий меч!

- В настоящем бою тоже справедливости не будет, и враг тебя не пожалеет, если застигнет врасплох. - Фили упрямо молчал, и отец со смехом тряхнул головой и потянулся за мечом.

Зазвенела столкнувшаяся сталь, раз, другой, и еще… Куда ему было до отца, спасибо и на том, что поддавался тот не очень уж явно, и азартный драчливый раж так захватил Фили, что когда отец пропустил его выпад и меч Фили победоносно замер подле его груди, он обрадовался своей победе прямо как настоящей. Отец отбросил свой клинок и поднял ладони - сдаюсь! - а потом вдруг ловко вывернулся в сторону, вырвал из-за пояса нож и поймал им Фили под самое горло - тупой стороной, чтоб ненароком не поранить.

- Так не честно!

- Зато поучительно: оружия много не бывает! - весело отозвался отец.

Фили закусил губу и подцепил мыском сапога отца за ногу, вытолкнув его из равновесия, и с хохотом оба повалились на песок. Неудачно вывернувшийся нож резанул Фили по подбородку, и он ахнул больше от удивления, чем от боли - было не до того.

Победоносно усевшись на ногах отца и весело отпихнув от лица его потянувшуюся промокнуть эту царапину руку, Фили ладонью на манер клинка уперся ему в грудь.

- Сдавайся!

Отец улыбался, глядя на него. Песок шершавым узором налип ему на щеку.

Это был последний их вечер.

Следующий рассвет застал отца и дядю уже в дороге, а вернулся Торин один. Матушка была едва жива, брат плакал, толком и не понимая, и Фили горевал один, наедине со своей памятью, и боялся, что и она тоже уйдет, и раз за разом обдирал от сухой спекшейся корочки тот глупый порез, чтобы с ранкой этой оставалась и память, не заживала, не проходила. Белая черточка вымученного этого шрама давно спряталась под бородой, золотой, как у отца, а горе - под десятками минувших уже лет. А тот вечер остался, и отец тоже.

***

Старший парень изредка водит пальцами по тонкой красной полоске через глаз, а про другие шрамы молчит - зажили и ладно. Кили зато, из-под ворота у которого торчат белым бинты, под рубашку себе заглядывает чаще, чем какая плоская девица, к которой вдруг грудная фея припожаловала. Конечно: ради своей остроухой крали жизни не пожалел, о чем шрамина на груди у него говорит теперь всем и вся, ей в первую очередь, и он теперь в собственных глазах покрасивее будет всех эльфов, вместе взятых. Дурень потому что. Двалин-то знал, что украшают шрамы жизнью, тем, что говорят: вот, и после такого-то я не умер, даже этим меня не убить! Это единственное, что нужно знать и врагам, и друзьям: “что бы ни было - я живу”. Один только шрам был у него для другого.

Нечем было дышать от дыма и смрада, и взгляд задыхался тоже среди гор мертвецов. Глаза Фрерина прозрачно голубели на черно-красном его мертвом лице, совсем не запятнанные смертью. Потому, наверное, Торин не мог никак отвернуться: война носит только два цвета, а здесь будто была еще жизнь. Блестела кольчуга между его пальцами, стискивавшими плечи брата, и лицо блестело мокрым, когда он поднял голову на подошедшие шаги. С него этот бой ободрал слишком много живого мяса: разом ушли и отец, и дед, и брат, только Дис оставалась голубым мотыльком где-то там, вдали от этого зверского пожарища, и он был один, пробит одиночеством этим, будто копьем.

Стиснув зубы, Двалин наклонился и закрыл мертвому глаза, а потом рубанул ладонью по своему клинку, и черная от запекшейся крови, земли и гари кожа брызнула свежим и горячим алым, живым. Он протянул руку Торину.

Тот долго смотрел, не понимая, а потом с хриплым вдохом ободрал ладонь о порванные кольца кольчуги на груди Фрерина и крепко стиснул его руку в своей. Двалин рывком поднял его на ноги, хлопнул по плечу:

- Похороним

--">