(trista farnon) - Baker street (СИ)

========== Часть 1 ==========

Пекарня Якоба была небольшой, но ее скромных площадей хватало для достойного дохода, потому что все шесть их столиков никогда не стояли пустыми. Людей привлекали кондитерские чудеса на витрине, такие же приятные на вид, как и на вкус, но Куинни полагала со смесью гордости и чуточку самодовольства, что дело было ещё и в ней: люди говорили, она умела слушать как никто. Порой она помогала мужу и Генри на кухне, но больше всего любила привечать гостей, которых помнила по именам, и на ее «Как ваши дела сегодня?» они не отмахивались вежливым «Хорошо, благодарю вас». Потому что Куинни умела слушать. Если хотите, это был ее особый дар.

Тем утром Куинни любовалась драматично скуластым лицом некоего иллюзиониста с плаката напротив витрины (рама большого зеркала, из которой кудесник взирал на прохожих разноцветными глазами из-под взбитых прядей белоснежных волос) и воображала себя жертвой его тёмных чар, доблестно спасаемой милым Якобом, когда в пекарню вошёл первый за сегодня посетитель.

— Мистер Скамандер! Как ваши дела? — спросила Куинни, порхнув ему навстречу, и сочувственно добавила: — Так и не сказали родным?

Судя по чемодану, нет, домой он не вернулся. Впервые мистер Скамандер появился здесь позавчера и оказался исключенным из Оксфорда студентом математических наук, после третьей чашки какао признавшимся ей, что стоит ему ступить на порог отчего дома, как все семейство растерзает друг друга в борьбе за право растерзать его.

— Я уверена, вы преувеличиваете! — воскликнула Куинни в ответ на эту драматичную повесть, и мистер Скамандер сумрачно усмехнулся.

— Они все потомственные военные, а мама была медсестрой.

— Значит, они уважают правое дело?.. — растерялась Куинни.

— Значит, они не боятся крови.

Куинни неуверенно хихикнула, а мистер Скамандер несчастно ссутулился над своей чашкой.

— Меня даже назвали Ньютоном, в честь того математика. А мне яблоки и то интереснее всех его сил тяготения!..

— Значит, вы не откажетесь от нашего штруделя! — объявила Куинни. — На голодный желудок любая беда кажется еще хуже.

Она была молода, но статус замужней дамы облегчал робкому мистеру Скамандеру общение с ней, делая ее в любом случае недоступной и потому безопасно очаровательной. Однако сегодня он был ещё более беспокойным, чем раньше.

— Вы знаете, кто живет в доме на углу улицы? — спросил он, едва Куинни подошла.

— Знаю, — кивнула она. — Никто.

Этот ответ его удивил.

— Но я… Вчера вечером я проходил мимо, и за оградой там была девушка. Она хотела подобрать клеста под елкой, и я сказал ей, что не надо, птенцов нельзя трогать, они так учатся выживать, и… Словом, там была девушка. Неодетая. То есть не тепло одетая! В одном платье, а там ведь зима…

— Девушка? — нахмурилась Куинни, вспоминая. — Я слышала про эту семью. Лестрейд, вроде бы… У него были сын и дочь, но они оба умерли много лет назад, а он, говорят, от горя сошел с ума и… Тоже умер. И их род прервался.

— Она сказала, ее зовут мисс Лестрейндж, — пробормотал мистер Скамандер и чуть не впервые посмотрел Куинни в глаза. — Я что же, говорил с привидением?

Это был очень интересный вопрос, и Куинни обратилась с ним к заглянувшей в пекарню сестре.

— Тинни, ты знаешь что-нибудь о доме в конце улицы? Кажется, там завёлся призрак! Ты такая умница, сможешь ведь это объяснить?

Но Тина не успела ничего объяснить, потому что в этот момент звякнул колокольчик и в пекарню вошел новый гость, сурово черно-белый и аппетитный, как шоколадный кекс.

— Инспектор Грейвс! — заулыбалась Куинни. — Клубничный тортик, как обычно?

Инспектор предпочёл сделать вид, что разоблачения его тайной кондитерской страсти в присутствии посторонних не случилось.

— Я хотел бы поговорить с вами, мисс Голдштейн, — сурово объявил он.

Тина настороженно смотрела на него.

— Вы узнали что-то новое о деле Риддла? — спросила она.

— Узнал, что в него влезли вы. Если вы снова станете мешать работе полиции, как в деле Бэрбоунов, я буду вынужден отправить вас за решетку за препятствование следствию.

— Но мальчик говорил

--">