Владимир Григорьевич Бенедиктов - Сборник стихотворений 1836 г.

пота,

Чтоб зернами щедро поля обнизать?

Вы были ль когда – то, прекрасные дни,

Как злая неправда и злое коварство

Не ведали входа в сатурново царство

И всюду сверкали Веселья одни;

На землю взирали с лазурного свода

Небесные звезды очами судей,

Скрижали законов давала природа,

И милая дикость равняла людей?

Вы были ль когда – то, златые года,

Как праздно лежало в недвижном покое

В родном подземелье железо тупое

И им не играла пустая вражда;

И хищная сила по лику земному

Границ не чертила кровавой чертой,

Но тихо катилось от рода к другому

Святое наследье любви родовой?

Ты было ли, время, когда в простоте,

Не зная обмана и тихого гнева,

Пред юношей стройным прекрасная дева

Спокойно блистала во всей красоте;

Когда и тела их и души сливая,

Любовь не гнездилась в ущелье сердец,

Но всюду раскрыта, всем в очи сверкая,

На мир одевала всеобщий венец?

Ты был ли, век дивный? Твоя красота

Не есть ли слиянье прекрасных видений,

Пленительный вымысл – игра поколений,

Иль дряхлого мира о прошлом мечта?

Ты не был, век милый! Позорищем муки

Был юноша мир, как и мир наш седой,

Но веют тобою Овидия звуки,

И сердцу понятен ты, век золотой!

(обратно)

Три вида

1

Прекрасна дева молодая,

Когда, вся в газ облачена,

Несется будто неземная

В кругах затейливых она.

Ее уборы, изгибаясь,

То развиваясь, то свиваясь,

На разгоревшуюся грудь

Очам прокладывают путь

Она летит, она сверкает, —

И млеют юноши крутом,

И в сладострастии немом

Паркет под ножной изнывает.

Огонь потупленных очей,

По воле милой их царицы

Порой блеснет из – под ресницы

И бросит молнию страстей.

Уста кокетствуют улыбкой;

Изобличается стан гибкий;

И все, что прихотям дано,

Резцом любви округлено.

2

Прекрасна дева молодая,

Когда, влюбленная, она,

О стройном юноше мечтая,

Сидит, печальна и бледна;

Сложив тяжелую снуровку,

Летает думой вдалеке

И, подпершись на локотке,

Покоит милую головку.

В очах рисуется тоска,

Как на лазури тень ночная,

И перси зыблются слегка,

В томленьи страстном замирая.

Кругом все полно тишины;

Недавний блеск и говор бальной

Сменен таинственною спальной,

Где в ожиданьи вьются сны

Над чистым ложем невидимкой,

С волшебной, радужною дымкой;

Куда в час неги с вышины

Мог заходить, и то с украдкой,

Луч обольстительный и сладкой

Небесной путницы – луны.

3

Прекрасна дева молодая,

Когда покоится она,

Роскошно члены развивая

Средь упоительного сна.

Рука, откинута небрежно,

Лежит под сонной головой,

И, озаренная луной,

Глава к плечу склонилась нежно.

Растянут в ленту из кольца

Измятый локон ниспадает

И, брошен накось в пол – лица,

Его волшебно оттеняет.

Грудные волны и плечо,

Никем незримые, открыты,

Ланиты негою облиты,

И уст дыханье горячо.

Давно пронзает луч денницы

Лилейный занавес окна:

В последнем обаяньи сна

Дрожат роскошные ресницы, —

И дева силится вздохнуть;

По лику бледность пролетела

И пламенеющая грудь

В каком – то трепете замлела.

И вот – лазурная эмаль

Очей прелестных развернулась…

Она и рада, что проснулась,

И сна лукавого ей жаль.

(обратно)

Чудный конь

Конь мой, конь мой, – удивленье!

Как красив волшебный бег!

Как он в бешенном стремленьи

Мчит поэта – сына нег!

Нет путям его препоны;

Ни железа в пенном рте;

Ни хранительной препоны

На изнеженном хребте.

Мать – природа гладит, холит

Друга, полного огня,

И, беспечен, не неволит

Всадник чудного коня;

И не чуя острой шпоры,

Конь летает через горы,

Мчится вихрем по степям,

Мчится бурей по морям.

Он свободно, без усилья,

Скачет выше облаков,

Где пернатый сын громов

Утомляет мощны крылья.

Он могучею стрелой

По следам планет летает, —

Там из звезд венец златой

Гордый всадник похищает

С ткани неба голубой.

Конь земной травы не щиплет

И не спит в земной пыли:

Он все в высь – и искры сыплет

На холодных чад земли.

Так в туманный час вечерний

Над челом полночных гор,

Радость мудрых, диво черни, —

Мчится яркий метеор.

(обратно)

Мой выбор

Я – гордый враг блистательной заразы

Тщеславия, которым полон

--">