Владимир Григорьевич Бенедиктов - Москва

Владимир Григорьевич Бенедиктов Москва

Близко… Сердце встрепенулось,

Ближе… ближе… Вот видна!

Вот раскрылась, развернулась,

Храмы блещут – вот она!

Так – она! – Давно ль из пепла?

А взгляните, какова!

Встала, выросла, окрепла

И по-прежнему жива!

И кресты церквей далече,

В радость сердцу и очам,

И́дут в золоте навстречу

Золотым небес лучам, —

И спокойный, величавый,

Бодрый сторож Русской славы —

Кремль – и красен, и велик, —

И светла, златовенчанна

Колокольня Иоанна

Движет звучный свой язык;

Только с бурей поборолась,

Глядь! Опять в лучах горит

И во весь свой медный голос

С Божьим небом говорит.

Город – досыта простору!

Город – есть на что взглянуть!

Город – под гору да в гору!

Так и эдак повернуть!

Он не в вытяжку, не стройно,

Но широко, но спокойно

На холмах по-барски лег,

Дал разгул своим палатам,

И рассыпался по скатам,

И раскинулся, как мог.

Много прожил он на свете,

Помнит предков времена,

И в живом его привете

Нараспашку Русь видна.

Русь… Блестящий в чинном строе

Ей Петрополь – голова,

Ты ей – сердце ретивое,

Благодатная Москва!

Хладный, строгий, многодумный

Он воспитанник Петра,

Полн заботою разумной

О стяжании добра.

Он – питомец полуночи —

К морю Финскому приник;

У него России очи,

Слух, и дума, и язык.

А она – Москва родная —

В грудь России залегла

И в себе родного края

Жилы жаркие сплела,

И богата Русской кровью,

И кипучею любовью

К славе царской горяча,

Исполинов коронует,

И трезвонит, и ликует,

Бьет по всем струнам сплеча;

Но когда ей угрожает

Силы вражеской напор,

Для себя сама слагает

Славный жертвенный костер

И, врагов завидя знамя,

К древней близкое стене,

Повергается во пламя

И красуется в огне,

И, как феникс, вылетая

Из трескучего огня,

Снова блещет, золотая,

С кликом: «Русь, целуй меня!»