Райнер Мария Рильке - Избранное

шепчутся осоки,

там, где вспыхнут медленные строки,

там, где лютня в комнате висит.

Сумерки. Задумчивые очи

вас не ищут в обликах земных;

он шагает в комнатах пустых

в полусне глубоких средоточий,

или там, в аллеях, он затих.

Голос ваш доносится невольно

с площадей, где свет дневной угас,

и ему так горестно, так больно,

что увидеть каждый может вас.

(Перевод А. Биска)

Песня статуи

Найдется ль из любящих кто-нибудь,

кто жизнь мне готов подарить?

Согласен ли в море он утонуть

и тем мне, каменной, жизнь вернуть,

чтобы снова мне, снова жить?

Мила мне крови горячей волна,

а камень так тих.

И снится мне жизнь, потому что она,

как чаша, полна,

и снится отважный жених.

И если бы жизни той благодать

мне кто-нибудь подарил, —

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

я стану опять

о камне, о камне своем тосковать,

и кровь моя будет напрасно взывать, —

она не сможет у моря отнять

того, кто меня любил.

(Перевод Т. Сильман)

Безумие

Все-то шепчет она: — Да я... Да я...

— Кто же ты, Мари, скажи!

— Королева твоя! Королева твоя!

Припади к ногам госпожи!

Все-то плачет она: — Я была... Я была...

— Кем ты, Мари, была?

— Побирушкой была, без угла, без тепла...

Кабы я рассказать могла!

— Как же может Мари, дитя нищеты,

Королевою гордой быть?..

— Вещи — все не те, вещи — не просты,

если милостыню просить.

— Значит, вещи дали тебе венец?

Но когда?.. Мари, объясни!

— Ночью. Ночью... Лишь ночь придет наконец —

по-иному звучат они.

Я узнала, что улица до зари

все равно что скрипки струна...

Стала музыкой, музыкой стала Мари,

и пустилась плясать она.

Люди шли, как нищие, стороной,

боязливо к домам лепясь...

Королеве одной, королеве одной

в пляс идти дозволено, в пляс!

(Перевод Ю. Нейман)

Любящая

По тебе тоскую. Выпадаю,

как утрата, из своих же рук,

не надеясь, что я совладаю

с тем, чему нет ни конца ни краю,

будто ты и только ты вокруг.

Прежде чем-то я была, когда мне

так жилось — не клича, не крича, —

замкнутой на ключ и тише камня

под бормочущей струей ключа.

А теперь, весною, чья-то сила

медленно от года отломила,

будто бы от темного ствола,

всю меня, с минуты до минуты,

и вручила жизнь мою кому-то,

кто не спросит, чем же я была.

(Перевод С. Петрова)

Невеста

Позови меня громко, о друг, позови,

вся я жажду любви, вся я жду у окна.

Здесь, в аллеях платанов, легла тишина;

вечер замер, усталый, давно, —

и темно.

Заключи меня в дом, где я мирно усну,

а не то — я сейчас встрепенусь,

только хрупкие руки мои протяну —

и в далекую ночь, в темноту, в тишину,

изольюсь...

(Перевод А. Биска)

Тишина

Милая, слышишь, я руки вздымаю —

слышишь: шуршит...

Даже и это подслушают, знаю:

в ночь одиночества кто-то не спит.

Милая, слышишь движенье страницы:

это полеты нарушенных дум...

Милая, слышишь, как никнут ресницы:

мнится, и это — волнующий шум.

Шорох неясный, и робкий, и краткий

в сдавленной дали рождает волну,

в шелк тишины закрепит отпечатки,

небо и землю ласкает в плену.

Вздох мой колышет звезду голубую,

облаком легким всклубя;

все ароматы в себя я вколдую,

ангелов лунных я в небе волную;

только одну я не чую —

тебя.

(Перевод А. Биска)

Музыка

Зачем, зачем?.. --">