Владимир Владимирович Маяковский - Париж (1924-1925)

Владимир Маяковский ПАРИЖ 1924–1925

ЕДУ

Билет —

                щелк.

                          Щека —

                                         чмок.

Свисток —

                    и рванулись туда мы

куда,

         как сельди,

                             в сети чулок

плывут

             кругосветные дамы.

Сегодня приедет —

                                    уродом-урод,

а завтра —

                    узнать посмейте-ка:

в одно

            разубран

                             и город и рот —

помады,

               огней косметика.

Веселых

                тянет в эту вот даль.

В Париже грустить?

                                    Едва ли!

В Париже

                  площадь

                                  и та Этуаль,

а звезды —

                      так сплошь этуали.

Засвистывай,

                        трись,

                                   врезайся и режь

сквозь Льежи

                         и об Брюссели.

Но нож

              и Париж,

                              и Брюссель

                                                   и Льеж —

тому,

          кто, как я, обрусели.

Сейчас бы

                    в сани

                                с ногами —

в снегу,

              как в газетном листе б…

Свисти,

             заноси снегами

меня,

          прихерсонская степь…

Вечер,

            поле,

                     огоньки,

дальняя дорога, —

сердце рвется от тоски,

а в груди —

                     тревога.

Эх, раз,

              еще раз,

стих — в пляс.

Эх, раз,

              еще раз,

рифм хряск.

Эх, раз,

              еще раз,

еще много, много раз…

Люди

          разных стран и рас,

копая порядков грядки,

увидев,

             как я

                      себя протряс,

скажут:

             в лихорадке.

ГОРОД

Один Париж —

                           адвокатов,

                                              казарм,

другой —

                 без казарм и без Эррио.

Не оторвать

                      от второго

                                         глаза —

от этого города серого.

Со стен обещают:

                                «Un verre de Koto

donne de l’energie»^[1].

Вином любви

                        каким

                                  и кто

мою взбудоражит жизнь?

Может,

             критики

                          знают лучше.

Может,

             их

                 и слушать надо.

Но кому я, к черту, попутчик!

Ни души

               не шагает

                                 рядом.

Как раньше,

                     свой

                              раскачивай горб

впереди

               поэтовых арб —

неси,

         один,

                   и радость,

                                      и скорбь,

и прочий

                людской скарб.

Мне скучно

                    здесь

                               одному

                                            впереди,—

поэту

          не надо многого,—

пусть

          только

                      время

                                 скорей родит

такого, как я,

                      быстроногого.

Мы рядом

                  пойдем

                                дорожной пыльцой.

Одно

          желанье

                          пучит:

мне скучно —

                         желаю

                                      видеть в лицо,

кому это

--">