Михаил Валерианович Зызыкин - Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи. В 3 ч. Ч. I. Историческая почва и источники Никоновских идей

такое было патриаршество для
русских православных людей. Мы не будем сейчас перечислять всех ученых, говоривших о Никоне в общих курсах, или
общих сочинениях, не посвященных специально ему; отметим только одно явление: в то время, когда иностранные
ученые, будь то католики (Tondini, Palmieri) или протестанты
(Стэнли), выставляют Никона, как великого человека, не
только национальной, но и мировой истории, русская светская историческая наука XVIII, XIX и XX века упорствует, –
как бы под гипнозом построения церковно-государственных
отношений, созданного в императорско-Петербургский период русской истории, принятого по какому то недоразумению за критерий истинности в данном вопросе, – признавая
величие личности Никона, упорствует в утверждениях, что
он совершал какое-то дело, чуждое русской истории и даже
Православию, обуреваемый страстями властолюбия и честолюбия. В этом отношении Пальмер, писавший в 70-х годах
XIX века, до известной степени прав, говоря, что Русская
Церковь была по отношению к Никону (быть может невольно, в силу своей несвободы) мачехой, и что представитель
Церкви инославной восстановил память Никона, ибо он извлек его из забвения, подобно тому, как в младенчестве самого Никона посторонняя женщина вытащила из горящей
печки, в которой его заложила дровами мачеха, желая его
спалить. Если мы вспомним, что память Никона, настолько
преследовалась в императорский период, что даже запрещено было верующим построить Церковь на месте его кончины, и что русская церковная иерархия, не имеющая в
императорский период истории свободного дерзновения на
восстановление памяти Никона, не сделала того, что требовала истина об его жизни, то образное сравнение Пальмера
окажется верным с той поправкой, что в роли злой мачехи была не русская Православная Церковь, а государственная власть,
неправильно понимавшая свои задачи относительно Церкви.
Зачатки этого неправильного понимания подчеркивал Никон
7

в своих сочинениях, и в неоднократных грозных пророчествах русскому царству; указывал на него и Пальмер, становясь на точку зрения Православной Церкви. Но, как католик,
Пальмер выдвинул только один элемент, наиболее ему близкий в учении Никона – учение о церковной самостоятельности; это он показал, испещривши своими пояснительными
примечаниями изложение фактической стороны приготовлений к суду над Никоном и самого суда. Это – огромная заслуга Пальмера перед русской церковно-исторической и
канонической наукой. Упоминание же о грехе, совершенным
по отношению к Церкви со стороны русского государства,
есть и заслуга перед русским православным самосознанием,
призываемым этим к покаянию и исправлению. Вопрос основной важности – пояснить завет еще языческой политической мудрости, вещавшей через Аристотеля: πρῶτν ἡ περί
θεῶν ἐπιμελεία, т. е. первое дело государства – забота о богах
или религии. Этот вопрос был поставлен так и Никоном. Если царство не чтит Церкви и священства, то непрочно стоит:
вот лейтмотив его идей в отношении представления о должном отношении к Церкви, к ее просветительной миссии.
Означенная разноголосица мнений о Никоне, при наличии всеобщности признания его величия, является сама по
себе достаточным побуждением к тому, чтобы поинтересоваться в первоисточнике, каковы же были действительные
его мнения и стремления, кто ошибается в отзыве о нем.
Останавливает между прочим внимание мнение проф. Каптерева, выставляющее Никона честолюбивым, властолюбивым, стремившимся создать нечто в роде русского папизма.
Мы лично считаем, что проф. Каптерев составил свое мнение
на данных которые не подверг критике, не использовав труда проф. Николаевского и Пальмера, и произвел оценку
идей Никона с цезарепапистской точки зрения, чуждой самой Церкви. Его мнение явилось как бы мнением одного из
многочисленных врагов Никона, искусственно подготовлявших и освещавших его деятельность для доказательства заранее
составленного
мнения.
Но,
независимо
от
разнообразия суждений о Никоне, к нему привлекает вни8

мание та широта проблем, которая связана с ним не только
для канонической государственно-правовой и исторической
стороны его дела, но и для русского православного самосознания в смысле уяснения происходящей с Россией катастрофы и возможности искупления своего греха перед
Церковью и великим святителем --">