(inamar) - Зигзаг (СИ)

наполнить пространство звуками — красивыми, величественными, нежными, но камень оставался глухим, отторгая не только эти мелодии, а вообще всякий звук. Музыкальный гений надеялся на эхо, но и оно было бездушно и просто повторяло то, что доверялось ему. Мрачные своды обесценивали все усилия. Эрик надеялся обрести здесь покой, но встретил лишь равнодушное ледяное безмолвие. Закрыв от себя небо, отлучив однажды и навсегда себя от солнца, перекрыв приток свежего воздуха, он сам замуровал себя в могиле.

Но Эрик готов был примириться с подземельями только за то, что их освещало присутствие его Ангела. Его Ангела… Сердце вдруг пронзила острая боль, и дыхание на секунду прервалось. Смирение опять дало трещину.

Чтобы не упасть, Эрик опёрся о стену, рядом с которой проходил, и медленными вдохами пытался запустить тяжёлый и скрипучий механизм — своё тело. И в тот самый миг, когда он был так слаб и подавлен, воображение опять болезненно исказилось, поставив прямо перед ним пленительный образ его возлюбленной во всей её ослепительной красоте.

Этот облик словно насмехался над его потугами: «Ты думал, что позабыл меня, — оглушительный хохот отражался от стен и уносился в небо, — так вот же тебе! Грызи камни своего отчаяния, пока от них не останется труха, а я и до тех пор тебя не оставлю»! Мужчина остервенело затряс головой, пытаясь прогнать морок. Это злобное видение не могло быть его Кристиной. Она никогда не опустилась бы до такого изуверства. Милая, добрая, подарившая ему кольцо, как последний поцелуй, коснувшаяся его лба своими невинными губами, она никогда не вернулась бы для того, чтобы мучить его. Глухое рычание вырвалось из груди Эрика, и рука изо всех сил ударила в каменную стену, оставляя кровавый след. Боль физическая должна отвлечь и помочь справиться с воображением, предававшим снова и снова, что бы он ни делал.

Эрик опёрся спиной о холодный камень, поднял глаза к тёмному небу, глубоко вдыхая ночной воздух Парижа, не такой уж и свежий и вовсе не ароматный, но какой уж был. Ещё не один час пройдёт, пока проснутся булочники и запах свежевыпеченного хлеба из булочной неподалёку разбудит дремлющий голод. Почему-то вспомнилось, что больше четырёх суток во рту не было маковой росинки. Он вообще последнее время забывал есть и спать, вспоминая только тогда, когда валился с ног от усталости или голода. Видимо, умирать он всё же пока не собирался, если уж думы о еде посетили голову. Эрик усмехнулся: мысли скачут, как горошины, вывалившиеся из стручка. Куда их занесёт в следующий раз? Собравшись с силами, побрёл дальше.

Пробираясь к решётке, запирающей вход в подземелье оперы со стороны улицы Скриба, он наткнулся на непонятную кучу, примостившуюся возле стены. Когда он отправлялся к персу, ничего похожего здесь не было — это он помнил точно. Было темно. С первого взгляда Эрик не мог разобрать, обо что споткнулся. Но куча вдруг завозилась, послышался тихий всхлип, и робкий голос испуганно произнёс:

— Мы сейчас уйдём, мы уйдём, не бейте, пожалуйста, monsier.

— Даже и не думал, — удивлённо ответил Эрик.

Судя по тому, что существо говорило, — это был человек, только почему в полумраке казалось, что у него много рук? Пожав плечами, Эрик аккуратно обошёл маленького многорукого человека и направился дальше.

Маленький эпизод с бродягой, устроившимся на ночлег вблизи решётки, запирающей вход в подземелье, легко мазнул по сознанию и тут же забылся. Открывая проход в своё логово, Эрик уже думал о другом. Не думайте, что бедствия нищих совсем не трогали его, просто он не видел способа им помочь, а потому предпочитал не помогать совсем.

========== - 2 - ==========

— Monsieur, простите, вы захо́дите… скажите — это ведь Опера?

Оглянувшись, Эрик обнаружил, что многорукий бродяга, о которого он споткнулся некоторое время назад, поднялся на ноги и оказался бродяжкой. Замеченное им лишнее количество рук объяснялось тем, что он, вернее она, была не одна — рядом с ней, вцепившись в её юбку, стоял ребёнок, судя по одежде девочка. Эрик кивнул и собрался уже было скрыться за решёткой, но женщина снова окликнула его:

— Подождите, monsieur, прошу вас. Вы не знаете: могу ли я получить здесь работу?

Эрик изумился. Это было что-то новенькое. Сколько он себя помнил — ни один нищий не просил у него

--">