(inamar) - Оборотень (СИ)

========== Ричард ==========

Высокий мрачный зал, украшенный ткаными панно с изображениями моментов героических легенд, различных победных батальных сцен, не мог скрасить его одиночества. Резной камин с едва тлеющими угольками не мог согреть замёрзшие члены. Здесь мало мебели, да и та мелкая и словно ненастоящая. Возможно, это добавляет впечатления пустынности и заброшенности.

Он терпеть не мог этот зал. Зачем же тогда сидел здесь вот уже пять часов кряду, хотя мог покинуть это прибежище холода и мрака уже давно? Сразу же, как только в высокую тяжёлую и скрипучую дверь, с вырезанными на ней немыслимыми узорами и завитушками, выбежала девушка с каштановыми кудрями и задорным личиком — наследница всех мыслимых и немыслимых богатств и магических, и, так сказать, физических. Селина — последняя из рода магов Белого огня.

Она могла бы стать хорошей женой и матерью его детей, но окатила его презрением. Её гнев и ненависть горохом осыпали с ног до головы. Он имел право чувствовать себя побитым, униженным и практически уничтоженным, хотя бы до тех пор, пока не закатится солнце. Тогда мощные лапы вынесут огромного лохматого зверя в пределы его владений — к свободе. К луне. К нехоженым дорогам.

Возможно, история права — это единственная любовь, которая доступна ему; единственная радость, которая не оттолкнёт и не обманет; единственная верность, на которую он может рассчитывать.

Перед внутренним взором назойливо вертится один и тот же образ: маленькая кругленькая женщина со сдобным личиком, заплывшими глазками и пухлыми, похожими на фигурную плюшку, губами, утопая в глубоком кресле, визгливо вещает что-то о предназначении и необходимости.

Конец её тирады теряется в глухом утробном кашле, которым сидящий напротив неё господин пытается скрыть презрительный смех. Откуда эта картина и что она означает сейчас уже и не вспомнить. Но она тревожит и будит погрузившееся в дрёму сознание.

Если сосредоточиться на этой картине, то станет ясно, что это не вымышленный образ, а воспоминание. Ну, конечно! Вот и он сам — мальчик десяти лет в атласном костюмчике — стоит, прячась за тяжёлыми портьерами. На его одежде такое невероятное количество рюшей, бантиков, всевозможных завязок и пуговиц, что сам себе он напоминает свадебный торт. Образ карамельного сахарного человечка дополняют тщательно расчесанные завитые и напомаженные тёмно-русые волосы. Его ужасно сердило то, что с ним проделывали каждое утро, но спорить не смел.

Здесь ему быть не следовало. Он оказался здесь случайно — забежал в библиотеку, спасаясь от очередного украшения, выдуманного какой-то нянькой. Почему-то они все думали, что украшая его, таким образом, вызовут удовольствие на лице его родителей. Однако отец только хмурился, а мама тяжело вздыхала и отправляла его в детскую переодеться.

— Тебе следует серьёзно поговорить с ней, — как-то уже на пороге услышал он слова отца, — и если она снова не прислушается, то рассчитать её.

— Не могу же я выставить… — конец маминой фразы заглушила закрытая дверь.

Так он понял, что между родителями существует какой-то разлад. Отец был недоволен. И недовольство это было вызвано им.

Нянька, узнав, почему вернулся молодой лорд, всплёскивала руками и обижалась, словно это он был виноват в том, что её усилия никто не оценил.

Вот и в этот раз его отправили переодеваться, а он спрятался здесь и уснул, устав от дёрганья, беготни и вечного нытья и ворчания няньки. Услышав голоса, моментально проснулся, пока думал, как же поступить, — выходить уже было поздно.

— Ну что же делать, дорогой, — всплывают в памяти отдельные фразы, произносимые томным тягучим, как патока, голосом. — Мы предупреждали Лалию, но она всегда была своенравна. Я бы даже сказала, невозможно упряма. Она захотела, чтобы у неё родился мальчик. И что теперь делать с этим ребёнком? Гектор, — капризно позвала женщина, вываливаясь из кресла, как тесто из кастрюли, — Гектор, ты меня слышишь? Скоро это проявится и что мы будем делать?

Она сделала упор на слове «это»…

Он выныривает из глубин памяти, повинуясь требовательному зову.

Шуршание накрахмаленных юбок раздаётся в тишине зала, как грозовой шквал. Прошло то время, когда оно звучало уютно,

--">