(Chat Curieux) - Когда цветут лилии (СИ)

корзину и прислушался к звукам снаружи. За дверью, очевидно, происходила оживленная борьба. Вслушиваясь в удары, крики и стоны, Атос пришел к заключению, что дверь довольно крепкая. Но вместе с этой мыслью к нему пришла и другая: эти неотесанные мужланы могли до смерти забить его верного слугу Гримо.

Атос зарядил свой пистолет, отодвинул бочку и открыл дверь с криком:

— Одно движение — и я стреляю. Бью редко, но метко. Гримо, ко мне.

Сделав приглашающее движение рукой, он с самым любезным видом пропустил Гримо в погреб и, приподняв шляпу, отвесил поклон хозяину с самым невозмутимым видом. После этого он неспешно закрыл дверь и вернул бочку на место. Лишь после этого за дверью спало недоумение и возобновились яростные крики.

***

По прошествии трех дней (все эти дни, надо сказать, хозяин пытался вытащить Атоса из своего погреба: сначала угрозами, потом уговорами, потом мольбами.) Атосу пришло письмо. Причем пришло оно весьма необычным способом: прошло под дверью. Это снова был белый конверт без печати, лишь только прибавился адрес: «г. Атосу, Амьен. Трактир. Погреб трактира.».

Атос вскрыл конверт и прочитал письмо.

Вот оно:

«Господин Атос, для вас из Лондона был отправлен ящик с вином. Если вы уже получили эту посылку, немедленно разбейте все бутылки, в ней содержащиеся. Вино отравлено.»

Словно в подтверждение этого письма, снаружи опять раздались крики. Хотя они были не редкостью с тех пор, как Атос вынужден был поселиться здесь, он все равно прислушался.

— Лекаря, лекаря! — надрывался голос хозяина за дверью.

— Очевидно, вино все-таки пришло, пусть до меня и не дошло… — произнес Атос, задумчиво оглядывая полки с закусками. — Но оно и к лучшему, да, Гримо?

За спиной Атоса упало что-то тяжелое. Верный слуга хотел подойти поближе к своему господину, но, не устояв на пьяных ногах, упал.

— Вот скажи мне, Гримо, — обратился к нему мушкетер, прекрасно понимая, что разговаривать с человеком в таком состоянии, что Гримо — все равно что разговаривать со стеной. Хотя даже у стен есть уши. — Скажи мне, от кого идут мне эти письма? Я получил уже два… и оба они весьма странного содержания. Однако этот некто, по-видимому, заинтересован в том, чтобы я остался жив…

Атос замолчал и не произнес больше ни слова. Атос вообще был человеком весьма немногословным. Говорил он мало и редко, каждое слово его было к месту. Он редко улыбался и почти никогда и никто не слышал его смеха.

Он отличался редким мужеством и самообладанием, на его бесстрастном лице невозможно было прочитать никаких эмоций, иногда оно казалось даже отрешенным.

Хотя ему было около тридцати лет, он по-прежнему оставался красив. Многие девушки отдали бы все на свете, лишь бы уловить мимолетную улыбку или хотя бы теплый взгляд, обращенный к ним. Надо признать, все их старания покорить сердце мушкетера не могли увенчаться успехом. Даже в общении с самой симпатичной дамой Атос оставался лишь холодно-учтивым, и только.

Но оставим же нашего Атоса в размышлениях, ему есть о чем подумать.

========== Глава 3 ==========

«à la guerre tous les moyens sont bons»

«На войне все средства хороши»(фр.)

«Благородная, изысканная внешность Атоса, вспышки душевного величия, порой освещавшие тень, в которой он обычно держался, неизменно ровное расположение духа, делавшее его общество приятнейшим в мире, его язвительная веселость, его храбрость, которую можно было бы назвать слепой, если бы она не являлась следствием редчайшего хладнокровия; он был среднего роста, но так строен и так хорошо сложен, что не раз, борясь с Портосом, побеждал этого гиганта, физическая сила которого успела войти в пословицу среди мушкетеров; лицо его, с проницательным взглядом, прямым носом, подбородком, как у Брута, носило неуловимый отпечаток властности и приветливости, а руки, на которые сам он не обращал никакого внимания, приводили в отчаяние Арамиса, постоянно ухаживавшего за своими с помощью большого количества миндального мыла и благовонного масла; звук его голоса был глубокий и в то же время мелодичный. Но что в Атосе, который всегда старался быть незаметным и незначительным, казалось совершенно непостижимым — это его знание света и

--">