Шарль Перро , Жанна-Мари Лепренс де Бомон , Левитье де Виллодон , Мари-Катрин д'Онуа , Ника Георгиевна Гольц (иллюстратор) - Сказки матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времен с поучениями

понесла
и родила дочь. Пышно справили крестины; в крестные
матери маленькой принцессе пригласили всех волшебниц,
2. Шарль Перро

17

каких удалось найти в стране (их оказалось семь), чтобы
каждая из них, как в ту пору принято было у волшебниц,
наделила ее тем или иным даром и принцесса явила бы
собой пример всевозможных совершенств.
После обряда крещения все общество вернулось в
королевский дворец, где для волшебниц было приготов­
лено пиршество. Перед каждой из них поставили велико­
лепный прибор и тяжелый золотой футляр, в котором
были вилка, ложка и нож из чистого золота, украшенные
алмазами и рубинами. Но когда стали садиться за стол,
вошла старая волшебница — ее не пригласили, потому что
она уже более пятидесяти лет не выходила из башни и все
думали, что она умерла или заколдована.
Король велел поставить для нее прибор, но тяжелый
золотой футляр вручить ей, как другим волшебницам, уже
не удалось, ибо их сделали всего семь — для семи волшеб­
ниц. Старуха решила, что ей выказывают пренебрежение,
и проворчала сквозь зубы какие-то угрозы. Одна из
молодых волшебниц, находившаяся поблизости от нее,
услышала эти угрозы и, опасаясь, как бы та не наделила
маленькую принцессу каким-нибудь неприятным даром,
сразу же, едва только встали из-за стола, пошла и
спряталась за занавесь, полагая, что говорить ей придется
после всех и тогда удастся, насколько это возможно,
исправить вред, который причинит старуха.
Между тем волшебницы стали наделять принцессу
разными дарами. Самая молодая обещала ей, что она будет
прекраснее всех: другая — что она будет божественно
умна, третья — что она всегда и во всем будет удивительно
мила; четвертая — что она будет безукоризненно танце­
вать; пятая — что она будет петь как соловей, а ше­
стая — что на всех инструментах она будет играть с
величайшим совершенством. Когда же пришел черед
старой волшебницы, она сказала, тряся головой скорее от
досады, чем от старости, что принцесса уколет себе руку
веретеном и оттого умрет.
Такой ужасный дар всех привел в содрогание, и не
было человека, который бы не заплакал. В этот миг из-за
занавеси вышла молодая волшебница и сказала:
18

— Успокойтесь, король и королева, ваша дочь не
умрет. Правда, я недостаточно могущественна, чтобы
сделать вовсе не бывшим содеянное старой волшебницей:
принцесса уколет себе руку веретеном, но она не умрет,
а только погрузится в глубокий сон и будет спать сто лет,
а потом придет королевский сын и разбудит ее.
Король, чтобы избежать несчастья, предсказанного
старухой, тотчас же издал указ, которым под страхом
смерти всем подданным запрещалось прясть веретеном и
даже держать веретена у себя в доме.
Спустя лет пятнадцать или шестнадцать король и
королева как-то раз поехали в один из своих загородных
замков: молодая принцесса бегала по дому и подымалась
все выше и выше, переходя из комнаты в комнату, пока не
зашла наконец в жалкий чулан на самом верху башни, где
сидела совсем одна какая-то старушка и пряла. Эта добрая
женщина ничего не слышала о том, что король запретил
прясть на веретене. «Что это вы делаете?» — спросила
принцесса. «Пряду, милое дитя», — ответила старуха, не
знавшая ее в лицо. «Ах, как это прелестно! — сказала
п р и н ц е с с а . — Как это вы делаете? Дайте-ка и мне —
выйдет ли у меня так же, как у вас?» И так как прин­
цесса отличалась большой живостью и некоторым легко­
мыслием, и к тому же такова была воля феи, она, взяв
веретено, тотчас же уколола себе руку и упала без
чувств.
Старушка в немалом смущении зовет на помощь:
люди сбегаются со всех сторон, принцессе прыскают в
лицо водой, ее расшнуровывают, ее хлопают по ладоням,
ей трут виски водою королевы венгерской, но так и не
могут привести ее в чувство.
Тогда король, поднявшийся на этот шум, вспомнил о
предсказании волшебниц и, рассудив, что так и должно
случиться, раз это было предсказано, велел отнести
принцессу в один из лучших покоев дворца и оставить на
ложе, расшитом золотом и серебром. Можно было при­
нять ее за ангела — так она была хороша: несмотря на
обморок, цвет ее лица не утратил своей живости; щеки
были как розы, а уста — словно коралл; глаза были
2*

19

закрыты, но слышно было, как она тихонько дышит, а это
показывало, что она не умерла.
Король приказал, чтобы ее --">