Андрей Тру - Хрюки Мауси, детектив из Чаппареля

был помощником шерифа Чаппареля — и не такие дела раскручивал.

Глава 9, в которой следствие выясняет, что часы в бакалейной лавке отстают на десять минут, а у сапожника мистера Мальборо и вовсе нет никаких часов, так как он пропил их еще в прошлом году

— Мистер Гопкинс, не скажете, который час? — в семьдесят восьмой раз за день спросил время Вудро Вильсон.

— Половина второго, — строго взглянув на мальчишку, ответил врач и тут же схватил его за руку. — А ну-ка покажи мне горло! Та-ак. Высуни язык. Еще. Та-ак! Немедленно беги к родителям и передай им, что удалить тебе миндалины на этой неделе будет стоить им всего лишь два доллара. На следующей неделе выйдет на десять центов дороже!

— Да, сэр, — пролепетал испуганный Вудро и выскочил из приемной с такой прытью, будто за ним гнались разъяренные пчелы Хрюки Мауси.

— Ну как?! — спросили его друзья, дожидающиеся разведчика Вильсона на единственном перекрестке чаппарельских улиц Авеню Номер 1 и Авеню Номер 2.

— Голос противный, но ничего подозрительного!

С самого утра вся компания бегала по городу, пытаясь найти не внушающий доверия голос и вычислить по нему убийцу. Результаты вышли такие: удалось узнать, что часы в бакалейной лавке на десять минут отстают от общепринятого чаппарельского времени, а у сапожника мистера Мальборо и вовсе нет никаких часов, так как он пропил их еще в прошлом году. Ни немых, ни осипших, ни гнусавых граждан в городе не оказалось. Видимо, сухой климат пустыни влиял на голосовые связки чаппарельцев даже более благотворно, чем патентованные порошки мистера Гопкинса.

На церковной колокольне тем временем уныло забил колокол. Мальчики нехотя поплелись на службу. Вообще-то в обычные дни, когда взрослым не было дела до всяческой мелюзги, в церковь можно было не ходить. Но сегодня был особый день — город прощался с мощами святого Хьюго Мексиканского, которые с разрешения Альбукерского монастыря гостили в Чаппареле и, по словам преподобного Мак-Уиллера, способствовали излиянию на город дополнительной порции божьей благодати. Еще утром мальчиков предупредили, что их присутствие на службе обязательно, дабы святой Хьюго, взирающий на церемонию прощания с останками своего тела с небес, не обиделся невниманию со стороны жителей и приехал (в виде мощей, разумеется) в их город еще раз.

Правда, не приди Хрюки, Мэкки и Вудро в церковь на этот раз, никто бы и не заметил — так много здесь оказалось людей.

Мак-Уиллер, как ни старался, не мог перекрыть своим голосом гул толпы, видимо, слишком взволнованной прощанием с мощами, чтобы внимательно слушать проповедь.

— Говорят, наш шериф поедет в Вашингтон, просить особых полномочий, чтобы осудить этого мерзкого бандита, — шептала своей соседке миссис Гопкинс, — но не выживи машинист, болтаться бы этому грабителю на веревке уже сегодня, уж это я вам верно говорю.

— Какая жалость, что сумасшедшая Хуана не дождалась этого дня, бедняжка, — сокрушалась сердобольная мисс Хилл, — уж так она любила святого Хьюго, так любила! Сегодня неделя, как она умерла, да как раз перед самым ограблением. Надо поставить Хьюго от нее свечку.

— Слышали, Патти Мауси поклялась, что будет ждать этого ужасного техасца хоть всю жизнь! — делая большие глаза, рассказывала своим товаркам мисс Робинсон последнюю новость.

— Ну и глупо, — заявили ее подруги.

И только одна не согласилась:

— А может быть, девочки, это настоящая любовь? Как было у нас с Джорджем двадцать лет назад…

Жара и духота сократили проповедь ровно вполовину. Горожане высыпали на улицу гораздо скорее, чем это можно было ожидать при столь торжественном событии. Во главе процессии, направляющейся к железной дороге, шел преподобный Мак-Уиллер с билетом до города Альбукерк и мощами святого Хьюго. Люди то и дело утирали пот платками, раскрывали зонтики, пытаясь спрятаться от злого, как осенняя муха, солнца, но упрямо шли вслед за святыми мощами.

Вудро Вильсон, Хрюки Мауси и Мэкки Робинсон плелись в самом хвосте процессии, чихая от поднятой толпой пыли. Настроение у них было никудышное: так бывает, когда узнаешь, что завтра каникулы кончаются и надо идти в школу. Хрюки и Мэкки что-то вполголоса обсуждали, Вудро Вильсон молчал, пытаясь понять, почему во время службы ему стало как-то нехорошо, словно он проснулся после тяжелого ночного кошмара, толком уже не помня, в чем именно он состоял. Вудро уже --">