Евгений Львович Войскунский , Исай Борисович Лукодьянов - Прощание на берегу

Семьдесят с лишним лет? Ну, если так, то он, Михаил Левицкий, специалист по старикам, никогда еще не видывал такого старика.

Им навстречу спускалась процессия. Под пение скрипок и валторн, под рокот барабанов шли загорелые юноши и девушки в венках из белых и красных цветов.

– Что это? – спросил Платонов, отходя к обочине дороги. – Не в честь ли моего приезда?

– Нет, – серьезно сказал Михаил. – Это в честь очередного выпуска бальнеологического техникума. Сегодня будет большое гуляние. Состязания в плавании и стрельбе из лука, ну и так далее. А теперь нам наверх.

Они поднялись по крутой лестнице, вырубленной в скале, и вышли на улицу Сокровищ Моря.

– Вот наш дом, – сказал Михаил и показал на небольшой коттедж, крытый разноцветной черепицей, с верандой, оплетенной виноградом.

Прежде чем войти в садовую калитку, Платонов оглянулся. Внизу лежало огромное море – синее и прекрасное, на горизонте слитое в вечном объятии с голубизной неба.

И снова он сказал себе, что не ошибся, приехав сюда.

Комната ему понравилась. В открытое окно заглядывали ветки черешни, лился тонкий запах цветов из сада.

– Спасибо, Михаил, – сказал Платонов, поставив чемоданы в угол, – Этот стол слишком хорош и хрупок для меня, нет ли другого, попроще? Мне, видишь ли, придется немного повозиться с химическими реактивами.

– Хорошо, я поставлю другой. – Михаил помолчал, ожидая, что Платонов разовьет свою мысль о занятиях, но дядюшка не выказывал такого намерения, и тогда Михаил предложил: – Пойдемте, освежимся под душем.

В летней душевой, устроенной в углу сада, он с невольным любопытством посматривал на мускулистое тело Платонова – с любопытством гериатра, специалиста по старикам. Нет, больше сорока этому странному дядюшке не дашь никак. Правда, внешность бывает обманчивой. Сделать бы ему анализ крови да просветить сердце…

Платонов фыркал под прохладной струей, бил себя ладонями по груди и плечам. На груди у него, среди рыжеватой растительности, розовели старые, давно затянувшиеся шрамы. И на спине, поперек лопаток, тянулся широкий шрам с зубчатыми краями. Михаил вдруг смутно припомнил: мать когда-то рассказывала, что дядя Георгий был летчиком во время войны.

– У вас в городе, – сказал Платонов, – наверное, сильно изнашивается обувь, да?

– Обувь? – переспросил Михаил. – Да, изнашивается, конечно. А что?

Платонов не ответил. Он пофыркал еще немного и принялся крепко растираться мохнатым полотенцем.

– Это память о фашистах, – сказал он, похлопав себя по груди. – Пулеметная очередь. Впрочем, ему пришлось хуже. Ох, и давно это было – за добрых двадцать лет до твоего рождения… У тебя есть семья?

– Да. Сын, как всегда, на море, А жена скоро придет с работы и накормит нас обедом. Может, хотите пока перекусить?

– Нет, я не голоден. И давай-ка, Михаил, договоримся сразу: мой приезд ничего не должен изменить в вашем домашнем укладе. Я не хочу стеснять вас.

– Вы нисколько нас не стесните. Наоборот, я очень рад, что…

– Ну-ну, – Платонов поднял руку ладонью кверху. – Эмоции – вещь зыбкая, не будем их касаться.

Они вышли из душевой в сад и направились к дому.

Хлопнула садовая калитка, раздался быстрый топот ног, из-за цветочной клумбы выбежал чернявый мальчик лет тринадцати.

– Папа! – закричал он еще издали. – Я поймал вот такую ставриду! – Он широко развел руками и смущенно умолк, исподлобья поглядывая на незнакомца.

– Игорь, познакомься с дядей Георгием, – сказал Михаил.

– Здравствуй, Игорь, – серьезно, без обычной взрослой снисходительности к ребенку, сказал Платонов и пожал узкую руку мальчика. – Где же ты оставил свою ставриду?

– У Филиппа, он ее выпотрошит и зажарит на углях. Филипп говорит, что он не видывал таких крупных ставрид. А вы долго будете у нас жить?

– Не очень. – Платонов постучал указательным пальцем по выпирающей ключице мальчика. – Хочешь мне немного помочь?

– Да, – сказал Игорь.

Вечером они обедали на веранде.

– Положить вам еще мяса? – спросила Ася, жена Михаила Левицкого. Она избегала обращения «дядя Георгий», его моложавая внешность почему-то вызывала у нее неприязненное недоверие.

– Нет, спасибо, – сказал Платонов. – И мясо, и овощи превосходны. Вы прекрасная хозяйка, Ася.

Женщина сухо поблагодарила и поставила перед гостем компот из черешни.

– Мама, – сказал Игорь, болтая ногами, – завтра мы пойдем с --">