Брюс Холланд Роджерс - Спасательный шлюп в полыхающем море

тыча пальцем. — Ты шарахаешься от смерти. Не больно-то научный подход. Где любознательность?

Я едва не сказал ему, что через двадцать лет он запоёт по-другому, но сдержался. Может, и нет. Раз я всегда видел в смерти врага, вдруг кто-то вроде Ричардсона врага в ней не увидит вовсе?

— А ведь мы сделали прорыв в области машинного разума, — продолжал Ричардсон. — Неужели это не замечательно само по себе? Неужели обязательно притворяться, что это шаг к синтезированной послежизни?

Бирли на экране говорил:

— Из всех врагов, которым бросало вызов человечество, меньше всего мы ожидали победить смерть.

— Как будто уже победили!

Бирли проникновенно взирал с экрана. Разрешил на конференции одну-единственную видеокамеру, чтобы знать, когда глядит зрителям в глаза.

— Некоторые из вас никогда не умрут. Вот перспектива наших исследований. Первооткрыватели бесконечного! Разве кто-то откажется увидеть марш поколений? Какими будут внуки моих внуков? Что будет через сто лет? Тысячу? Миллион? — И, после паузы и ещё одной ласковой улыбки, шёпотом: — Кто-то доживёт и узнает.

Ричардсон пукнул губами.

— Ладно, он перегибает. — признал я. — Но это Бирли. Он скажет всё, чтобы впечатлить, но результат — финансирование!

На экране седовласый Бирли перефразировал вопросы, как умел только он, и выворачивал наизнанку нападки. Не рановато ли объявлять о прорыве, несущем надежду миллионам? А сам-то Бирли получит выгоду от победы над старейшим и самым жестоким врагом человечества? Ступит ли он первым на опасную — вполне возможно — территорию вечности, чтобы убедиться: риска нет?

Потом он представлял нас, рассказывал репортёрам о моём гении по аппаратной части и гении Ричардсона в области аналоговой информации. С нами работали шестьдесят техников и ассистентов, но послушать Бирли — всё держится на нас двоих. В некотором смысле так и было. Ни меня, ни Ричардсона не заменить, если нужна та же синергия.

— Два великих ума в гонке за бессмертием, — вещал Бирли. Он вольно пересказал мои слова: Ричардсон всегда на два шага впереди моих разработок, видит приложения, не замеченные мною, мне приходится бежать, чтобы за ним успеть, предлагать новые структуры, оттолкнувшись от которых, он махнёт ещё на два шага вперёд. Никто раньше так меня не стимулировал, не вынуждал прыгать выше головы. Это напоминало полёт.

Не рассказал он того, что часто, прыгая с мысли на мысль, мы наконец глядели вниз и видели под собой пустоту. Обычно совместные безумные идеи мы находили непрактичными, и лишь изредка, запыхавшись, оказывались на твёрдом грунте, а за нами вставал возведённый общими усилиями безупречный мост. Это было неописуемо, но и пугало.

Я побаивался, что Ричардсон незаменим, что после этих совместных концептуальных скачков уже не смогу трюхать в одиночку или работать с умами менее электрическими. То есть с любыми другими — по крайней мере, когда он был в ударе. Главное — не давать ему отвлекаться на Серьёзные Вопросы.

Камера отодвинулась, показывая нас с Ричардсоном, помятых и невзрачных рядом с рафинированностью Бирли. Я на экране, отвечая на вопрос, запнулся и поправил очки.

Ричардсон уже не смотрел видео пресс-конференции, а перевёл взгляд на плоский настенный экран, на снятое метеорологическим спутником западное полушарие, — последние семьдесят два часа пролетали за минуты, — единственное украшение кабинета, за вычетом статуэтки, сувенира из Индии, стоящей на столе.

А Ричардсон на пресс-конференции признавался:

— Мы не представляем, как поместить человеческое сознание в машину. Даже созданный нами искусственный разум ещё не отшлифован. Из-за какого-то сбоя система порой надолго отказывает.

Тут улыбка Бирли скисла, но лишь на миг.

— Как бы получше объяснить? — продолжал записанный Ричардсон. — Мысли движутся в нашей аппаратуре аналогично погодным явлениям. Порой в информационной структуре зарождается тропическая депрессия, а та при определённых условиях перерастает в ураган. Процессор работает, но с намного меньшей эффективностью — пока не прояснится. Вот мы порой и сидим, ждём у моря погоды. Не можем общаться с… — Он замялся, глянул на Бирли, поморщился. — …с ПТС, пока ураган не выдохнется.

— Тебе не нравится название? — спросил я в кабинете Ричардсона.

— «По ту сторону». — Он фыркнул и откинулся в кресле. — Впрочем, насчёт денег ты прав. Их Конгресс отстёгивает --">