Евгения Триантафиллу - Костный бульон

Евгения Триантафиллу Костный бульон

Eugenia Triantafyllou — Bone Soup 

© 2022 by Eugenia Triantafyllou — Bone Soup 

© Константин Хотимченко, перевод с англ., 2024

 https://vk.com/litskit

Перевод выполнен исключительно в ознакомительных целях и без извлечения экономической выгоды. Все права на произведение принадлежат владельцам авторских прав и их представителям. 

* * *

В Греции есть поговорка: Ты должен съесть ту часть тела, которую хочешь сделать сильнее. А может, это просто моя бабушка так говорила. Я точно не помню.

После вечеринки с друзьями до раннего утра мы с Катериной отправляемся домой. На мясном рынке в центре Афин есть три ресторана, и все они открываются в пять утра для работников, которые всю ночь разгружали килограммы мяса. Там мы садимся за маленький квадратный столик, скатертью служит лист вощеной бумаги, и я ем суп из требухи, чтобы вылечить свое бесконечное похмелье. Но особенно расстройство желудка. Суп не похож на тот, который готовит моя бабушка, в нем нет души. Но он достаточно хорош.

Катерина взглянула на мою тарелку и скривила лицо.

— Как ты можешь это есть? Это отвратительно, — говорит она. Но вскоре одаривает меня одной из своих ухмылок, чтобы показать, что она не серьезно. Она всегда мягкая, даже когда хочет казаться сучкой.

Я улыбаюсь и позволяю теплому студенистому бульону проникнуть в мое горло.

— Желудок для желудка.

* * *

Бабушка славилась своими кулинарными способностями, и дети приходили к ней даже тогда, когда меня не было дома. Иногда я поворачивала за угол, идя из школы, а они уже стояли у ее дверей. Она раздавала им печенье или маленькие шоколадные трюфели, но только если они обещали не рассказывать родителям. Некоторые, конечно, все разбалтывали, дети есть дети, но родители были не против, лишь бы это было не слишком часто и не портило им аппетит.

Когда я приводила с собой друзей, бабуля угощала их рисовым пудингом или медовыми булочками, посыпая их корицей. Ее дверь всегда была открыта для гостей, и у нее всегда было чем их угостить. Из ее дома они выходили почти прозрачными и легкими, словно сделанными из сахарной пудры. Как будто в них не было мяса.

Но она никогда не разрешала мне есть свои угощения. Дома я могла есть сладости только тогда, когда мама после многодневного давления сдавалась и готовила мне что-нибудь вкусное и мучное. Но мне так и не удалось съесть ни одного бабушкиного десерта.

— Это не для тебя, Дина, — говорила она, выхватывая из моих маленьких пальчиков поднос с профитролями. — Ты девочка для мяса. Сладости тебе не подойдут.

Однажды я пришла к ней домой — он находился всего в пяти минутах ходьбы от нашего — и застала Катерину уже там. Она выходила из бабушкиной кухни, немного потерянная и бледная, но с улыбкой, липкой от меда.

Я положила книги на обеденный стол и пошла за бабушкой по дому. Целый час я приставал к ней с просьбами о десертах, которые она дала Катерине. В конце концов она перестала меня избегать и обернулась.

— У меня для тебя тоже кое-что есть, — сказала она, как будто я ее окончательно убедила, и скрылась на кухне.

Но когда я сидел за столом и тихо праздновал свою победу, она вернулась, обхватив руками дымящуюся миску с костным супом. В тарелке с желтоватой водой плавала кость, длинная и узкая, я не могла точно сказать какая.

— Я только сегодня утром приготовила. — Она предложила тарелку мне, как будто это было мое любимое блюдо. — Это вкусно!

Мое лицо выражало грусть и разочарование.

* * *

Катерина ухмылялась своими сладкими губами, покрытыми корицей, и сахарными щеками, прекрасная, как всегда. От нее тошнотворно пахло сладостью. На мгновение — возможно, это был мой воспаленный глюкозой мозг — она показалась мне сделанной в основном из заварного крема, ее глаза были двумя пастельно-голубыми засахаренными миндалями, ее подбородок — бисквитным печеньем. Но некоторые ее части все же были мясными. Ее волосы были черными и, как всегда, рассыпались по плечам. Я посмотрела в сторону, и сладкий образ исчез.

* * *

— Детям нужны крепкие кости, чтобы расти, — продолжала бабушка. Она сидела рядом со мной за столом и кормила меня супом с ложки, пока миска не стала пустой.

Кость за кость.

И как бы в подтверждение этих слов, Катерина в тот же день сломала руку. Она не ходила в школу целый месяц. Я навещала ее каждый день, чтобы держать --">