(Stephaniya) , (Нольмэ) - Дороги ведут домой (СИ)

секунду, и корни Арды обнажились в свете без теней. С короткими криками обитатели глубин, которым не повезло быть слишком близко ко внешнему краю мира в этот миг, вспыхнули и обратились в пепел. Арда вздрогнула - чуть-чуть, едва заметно.

- Я слышу тебя, узурпатор, - ответил Мелькор. - Зачем ты явился?

Манве улыбнулся лишь краешками губ, повел рукой, и водная рябь вокруг него улеглась.

- Кто бы мог подумать, после стольких тысячелетий великий Мелькор Несогласный, гроза и ужас всего живого, все еще ненавидит меня, свое младшего брата, - проговорил он, и в тоне его слышалась мягкая насмешка, но ни капли злобы, - ненависть ведь как огонь, знаешь? может гореть ровно, поддерживая жизнь, а может спалить дотла. Скажи, о каких именно обидах на меня ты вспоминаешь там, за гранью света?

Мелькор тоже успокоился. Не время для ненависти. Они что-то почувствовали и нужно быть осторожным. Что бы то ни было, они пока не поняли всей правды - иначе не Манве бы явился сюда, со своей приторной жалостью, а все их войско, с фанфарами и знаменами. Слушайте нас, посмотрите на нас, мы идем воевать за правое дело! …

- Выйди наружу, Манве. Взгляни на мир из пустоты вечной ночи и я расскажу тебе о своих обидах, - проговорил Мелькор, рискуя, что его обнаружат. Но, с другой стороны, если Манве войдет к нему - не станет ли это тем самым толчком, что разорвет цепь? И не придется зависеть от людей и от их жалких потуг на героизм.

- Почему ты не можешь рассказать о них, пока я стою здесь?- поинтересовался Манве все с той же сочувственной улыбкой, - я готов выслушать тебя и помочь советом, буде ты о нем попросишь, брат мой.

- И ты не хочешь посмотреть на поверженного врага? - поинтересовался Мелькор, - Что же ты посоветуешь мне, Манве Милосердный? Как мне избавиться от этой цепи, что сжигает меня? Как уменьшить боль?

- Ты не враг мне, - тихо ответил Манве, - и я могу, войдя, увидеть лишь своего брата, который слишком часто ошибался и едва ли способен признать собственные ошибки. Мы осудили тебя, и осудили справедливо. Ты обманывал нас, о отец лжи, и раны от этого на моем сердце еще не зажили. Ибо в нем нет ненависти к тебе. Лишь жалость.

Жалость! Если бы цепь, которую они надели на Мелькора тогда, до сих пор сковывала его по рукам и ногам, обхватывая шею, то боль от ненависти и гнева, которые вызвало в нем это слово, заставила бы его закричать - и Манве сбежал бы, наверное, не желая чувствовать даже тень этой боли. Но премудрому владыке, кажется, было невдомек, что Мелькор чувствовал, пока цепь была невредима. Ауле знал это, наверное - Ауле, создатель цепи. И все же Манве придется узнать об этом, когда настанет время. Об этом и о многом другом.

- Так помоги мне, если жалеешь, - ответил Мелькор после долгого молчания. Сейчас он готов был просить - пусть считают, что сломали его. Пусть считают, что он по-прежнему в их власти.

- Я не могу помочь тебе, - покачал головой Манве, и в голосе его сквозила неподдельная печаль. И от этой печали ветер над морем окончательно стих, оставив гладь совершенно неподвижной, будто весь мир вокруг скорбел вместе с вала, - когда еще мог, ты отринул мою помощь, и теперь один я бессилен. О, Мелькор, если бы мог я изменить этот порядок вещей, если бы знал путь к твоей душе, погруженной во мрак, если бы мог верить, что слова и дела мои не упадут в бесплодную почву…- он вздохнул, и водная гладь чуть поколебалась.

- Раз ты не можешь помочь, я обойдусь без советов, - ответил Мелькор. - Прощай, брат мой.

Манве молчал некоторое время, и взор его скользил по дальнему горизонту, где море сливалось с небом.

- Ты жаждешь уничтожить мир, - произнес он негромко, но так, чтобы Мелькор его точно услышал, - уничтожить все, что мы создавали. Остальные хотели бы уничтожить тебя. Но ты знаешь, что я не могу позволить им этого сделать - дело не в способе, есть множество путей не уничтожить дух, но сделать его существование таким невыносимым, что он сам не захочет больше существовать. Но искать эти пути я не хочу и не стану. До поры. Ты творец огня, Мелькор, и лишь на ветру огонь разгорается особенно ярко. Наши судьбы связаны с самого мига творения, и так будет, пока оба мы существуем.

- Я вижу, теперь и ты угрожаешь беспомощным пленникам, - проговорил Мелькор почти с искренним удивлением, - в этом деле могу дать пару

--">