(Stephaniya) , (Нольмэ) - Дороги ведут домой (СИ)

советов. Например, не угрожать тем, что уже случилось - это выглядит глупо. Так что еще вы решили сделать со мной, Манве, повелитель Арды?

- Я не угрожаю тебе, брат мой,- ответил Манве, чуть качнув головой,- ты стал беспомощным пленником не по моей вине, и не по вине одного из наших сестер и братьев. Так что все, что случилось, и все, что еще может случиться, будет зависеть от тебя, и лишь во вторую очередь - от нас. И я уже сказал тебе - будь на то моя воля, твой дух нашел бы покой, которого ему так не хватает.

- Как же это, брат мой? Неужели ты убил бы меня, будь на то твоя воля? - В голосе Мелькора была издевка. - Неужели Варда не позволяет тебе? Не слушай ее! Я готов умереть. Посмотрим, много ли останется от Арды, если мой огонь погаснет.

- Ты не слушаешь меня,- ответил Манве. По правую руку его над бесконечным морем разгорался закат, и в синеве небес уже появлялись первые звезды,- впрочем, ты всегда слушал лишь себя одного, верно? Я не хочу убивать и мучить тебя. И буду отговаривать от этого других, пока хватит моих аргументов. Благодарить меня за это или ненавидеть - решай сам.

- Благодарю, что оставляешь мне возможность ненавидеть, - ответил Мелькор, - я воспользуюсь ей.

- Я знаю,- с горечью ответил Манве. - До свидания, брат мой, - призрачная ладонь, словно сотканная из тумана, поднялась и упала обратно, Манве снова улыбался, а над морем зарождался шторм. В самое сердце его, средь переплетений сияющих молний, и ушел он, более не обернувшись.

***

Он снова ступил в Круг Судьбы. Вид его был печальным и задумчивым, и во взгляде, который он поднял на Ульмо и Варду, плескалось сомнение.

- Я говорил с ним, - начал Манве негромко, - и он был все таким же, как в тот день, когда мы осудили его на вечное заточение.

- Я и не надеялся, что он изменится, - ответил Ульмо. - Но не нашел ли он способа влиять на дела Арды из-за Двери Ночи?

- Боюсь, этого я не могу сказать наверняка,- отвечал Манве,- он полон ненависти и боли. Я слышал в его голосе отчаяние, которое ему самому кажется злом, поддерживающим в нем жизнь. Но иной силы, корме этой, я в нем не почувствовал. Думаю, нам стоит подождать.

- Подождать чего? - Спросил Ульмо. - Не будет ли слишком поздно, если мы решим ждать?

- Слишком поздно - для чего? - Манве нахмурился,- Мелькор заперт и скован - а Двери Ночи стерегутся надежно. Если он решит выйти из-за них, мы узнаем об этом. Сейчас же, если желаешь, можешь внимательней присматривать за гранью мира, Ульмо. И если заметишь что-то, что встревожит тебя, мы встретимся и поговорим вновь.

- Я услышал тебя, - коротко ответил Ульмо и удалился, оставив за собою лишь облако мелких брызг.

- Наш брат рассержен, - задумчиво проговорила Варда, - его волнуют тревоги эльдар.

- Когда уже наступит мой черед сердиться? - со вздохом спросил у нее Манве и протянул спутнице руку,- я так устал успокаивать тех, кто зол на меня.

- Я надеюсь, что этот час не настанет, - проговорила она, сжимая протянутую руку, подходя ближе, поднимая на него глаза, полные звездного света, - ведь кто устоит перед твоим гневом?

========== Эльдар: печальные известия. ==========

У владыки Келеборна никогда не складывались близкие отношения с сыновьями его дочери. Он был вполне уверен, из-за чего, и ничего не мог поделать, а потому довольно скоро смирился с их холодной официальной отстраненностью и подчеркнутой вежливостью, с которыми они всегда обращались к нему. Такое положение вещей печалило Келеборна, но он понимал, что стараться понравиться собственным внукам - занятие неблагодарное и бесполезное, а потому решил предоставить им самим принимать решения.

По возвращению в Лориэн, куда близнецы решили отправиться вместе с ним, ничего, конечно, не изменилось. Келеборн был не так наивен, чтобы не понимать - Элладан и Элрохир увязались за своим новым другом Леголасом, на чью долю выпало уже так много приключений, в то время, как они сами все последнее время провели в тюрьме Минас-Анора. Мальчишеская жажда вырваться из родного гнезда была объяснима и понятна - особенно при том, что Келеборн знал, какой его дочь была матерью. Будь ее воля, она бы и вовсе не выпускала детей за пределы дворцового сада. Чудо еще, что Галадриэль убедила юнцов не следовать за нею навстречу отряду людей.

--">