Хайнц Дж. Фенкл - Этюд в красном и черном

задержит. — И он ведет пальцем дальше, в направлении моста. — Чтобы поддержать кавалерию, они начнут переходить реку в месте брода. Атакой на мост мы разъединим их силы. А затем мы должны отбросить назад их конницу и перехватить их у брода.

— Однако, господин, — говорит один из офицеров, — основные силы у нас сосредоточены возле моста. Потребуется целый день, чтобы половину их перебросить к броду.

— Не половину, — говорит генерал Отаке. — Не половину, а основную массу мы должны сразу перебросить сюда. Они выступят ночью, чтобы к утру быть у брода.

— Что же, план хорош, — вдруг раздается низкий спокойный голос.

Офицеры вновь падают на колени. Обернувшись, генерал Отаке видит, как в шатер входит князь Амимая в сопровождении двух телохранителей.

— Государь! — восклицает генерал.

— Поднимайтесь, — командует князь Амимая. — На коленях нам не победить Ояму. — Он подходит к карте и одобрительно кивает головой. — Итак, друзья, давайте обсудим план генерала Отаке.

* * *

На другом берегу реки, тоже на холме, стоит черный шатер Оямы. Там тоже собрался военный совет, там тоже разостлана карта. Таназаки, главнокомандующий войсками Оямы, сидя в складном кресле, потягивает из чаши рисовое вино. «Нет, — говорит он, — нет, князь Ояма, ничего из этого не получится. Генералы Амимаи слишком умны, чтобы попасться на такую глупость. Мы не можем оставить мост. Это позволило бы им окружить нас, по обе стороны реки. Государь, мы не можем оставить мост. Это позволило бы им окружить нас по обе стороны реки. Государь, мы не можем поступиться ничем. На севере у нас численное превосходство. Мы сможем разбить их превосходящими силами».

Коротким глотком князь Ояма допивает вино.

— А чем, по-твоему, «численное превосходство» отличается от примитивной грубой силы? Где же твое самолюбие великого стратега?

— Князь, я иду на риск только тогда, когда это необходимо. Я подчинюсь вашему приказу, но не могу согласиться с вашим планом. Быть может, мой замысел и не блещет оригинальностью, зато он гарантирует нам победу. Если же мы будем действовать в соответствии с вашим планом, мы подвергнем наши войска необоснованной опасности.

Ояма кивает головой в знак согласия.

— Я доверяю тебе как своему лучшему генералу. Смотри, не подведи меня.

Ояма выглядывает из шатра и устремляет свой взор на раскинувшийся на противоположном берегу реки лагерь красных шатров.

— Государь, если вы настаиваете на проведении военной компании по вашему плану, позвольте мне хотя бы как-то уменьшить риск, — говорит Таназаки. — Разрешите мне устранить князя Амимаю. Это подорвет боевой дух их армии и даст нам таким образом тактическое преимущество.

— Вы имеете ввиду убийство.

Таназаки склоняется в церемонном поклоне.

— Вон там, — показывает Ояма на противоположный берег реки, — в том шатре находится Амимая со своими генералами. Уверен, что они сейчас говорят о нас. Если потребуется, генерал, сделайте это, но действуйте при этом со всей осмотрительностью.

Таназаки вновь кланяется.

* * *

— Время, — произносит Игрок в Черном, переворачивая висящие в воздухе песочные часы. — Время для того, чтобы наступила ночь, друг мой. Похоже, я смогу увидеть ваших копейщиков только утром.

— Я вижу, вам не терпится, чтобы поскорее стемнело, — замечает Игрок в Красном. — Вы все время поглядываете на камень убийства.

Улыбку Игрока в Черном не разглядеть под низко надвинутым капюшоном:

— Да, вы правы. Надеюсь, вам повезет сегодня в игре.

— Сегодня ночью, вы хотите сказать.

Игрок в Красном делает ход конем, обозначающим его копейщиков. Под его рукой на доске загораются костры на двух холмах, все остальное поглощает тьма.

В песочных часах медленно пересыпается черный песок.

* * *

При свете луны копейщики Амимаи бредут через луг, устало волоча за собой свои копья. Многие из них буквально спят на ходу. Весь день они провели в марш-броске, стараясь достичь брода раньше основных сил Оямы. «Вот бы нам по четыре ноги, да хвост в придачу», — громко ворчит кто-то из копейщиков. «Эй, приятель, — раздается в ответ, — тогда б мы могли сразу и скакать, и ехать». — «Это еще как?» — «Да ноги бы скакали, а хвост ехал, дурачина!». Раздается недружный смех, и вновь наступает молчание. С тех пор, как стемнело, они едят только холодную пищу, так как князь Амимая запретил разводить --">