Ольга Александровна Седакова , Валерий А. Котов - «Болящий дух врачует песнопенье»: о конструктивной роли вокализма в стихе

Чудесно колебание, всплеск вверх с самого низа в 4‑й строке. Нисходящее движение, казалось бы, противоречит «содержательной» теме «поднятия в высоту», но это противоречие мнимое: высота дана в глубине, в отражении, наблюдаемом с моста.

Другой пример довольно простой красоты вокального построения: 1. Облаком волнистым 2. Пыль встает вдали 3. Конный или пеший 4. Не видать в пыли 5. Вижу кто-то скачет 6. На лихом коне 7. Друг мой друг далекий 8. Вспомни обо мне.

Все строки кроме пятой (вообще нужно заметить, что в восьмистишии пятая строка, место золотого сечения, часто выделена — см. ниже, Баратынский) — построены как восходящие. Три равных «интервала» («о»—«е», строки 3, 6, 8) воспринимаются по-разному в сопоставлении с предшествующим движением (так, восьмая, подхватывая движение седьмой, «уходит в высоту»).

Ранний Бродский тяготеет к «маятнику», чередованию восходящих и нисходящих строк: 1. Ни страны ни погоста 2. Не хочу выбирать 3. На Васильевский остров 4. Я приду умирать 6. Твой фасад темно-синий 6. Я впотьмах не найду 7. Между выцветших линий 8. На асфальт упаду…

Хлебниковское «Весны пословицы и скороговорки» организовано исключением низов («у», «ю») и приподнятостью всей линии стиха: 1. Весны пословицы и скороговорки 2. По книгам зимним проползли 3. Глазами синими увидел зоркий 4. Записки стыдесной земли 5. Сквозь полет золотистого мячика 6. Прямо в сеть тополевых тенет 7. В эти дни золотая мать-мачеха 8. Золотой черепашкой ползет.

Все приведенные выше примеры относятся — условно — к «музыкальному» типу организации вокализма стиха. Но есть другой тип, «иконический»: линия гласных дает наглядную картину «содержания» стихов. Образцы такого рода кажутся неправдоподобными, пока не увидишь их собственными глазами. Вот пример такого рода: 1. О вещая душа моя 2. О сердце полное тревоги 3. О как ты бьешься на пороге 4. Как бы двойного бытия 5. Так ты жилица двух миров 6. Твой день болезненный и страстный 7. Твой сон пророчески неясный 8. Как откровение духов 9. Пускай страдальческую грудь 10. Волнуют страсти роковые 11. Душа готова как Мария 12. К ногам Христа навек прильнуть.

Первая строфа располагается в ограниченном диапазоне, не касаясь верха и низа: проэмий. 5‑я строка впервые берет эти две предельных высоты («два мира»), 6‑я и 7‑я («день» и «сон») зеркальны. Высшая точка достигается в имени «Мария», за чем следует ниспадение к нижнему гласному — последнему гласному стиха. Так «готово» разрешиться противостояние «двух миров».

Поразительна вокальная картина стихов Баратынского, комментарий к которой оставляем читателю: 1. Болящий дух врачует песнопенье 2. Гармонии таинственная власть 3. Тяжелое искупит заблужденье 4. И укротит бунтующую страсть. 5. Душа певца согласно излитая 6. Разрешена от всех своих скорбей 7. И чистоту поэзия сватая 8. И мир отдаст причастнице своей.

Из довольно многочисленных графиков, которые мы сделали для русской лирики XIX—XX веков, можно заметить существование индивидуальных манер в «мелодике» — более явных, чем это дает картина ритма. Можно заметить некоторую типологию мелодических принципов разных авторов (так, стихи --">