Рэй Дуглас Брэдбери - Вино из одуванчиков / Dandelion wine

For Walter I. Bradbury
neither uncle nor cousin
but most decidedly
editor and friend.
Summer, 1974

I

t was a quiet morning, the town covered over with
darkness and at ease in bed. Summer gathered
in the weather, the wind had the proper touch, the
breathing of the world was long and warm and slow.
You had only to rise, lean from your window, and
know that this indeed was the first real time of freedom and living, this was the first morning of summer.
Douglas Spaulding, twelve, freshly wakened, let
summer idle him on its early-morning stream. Lying in his third-story cupola bedroom, he felt the
tall power it gave him, riding high in the June wind,
the grandest tower in town. At night, when the trees
washed together, he flashed his gaze like a beacon
from this lighthouse in all directions over swarming
seas of elm and oak and maple. Now...

“Boy,” whispered Douglas.
A whole summer ahead to cross off the calendar,
day by day. Like the goddess Siva in the travel books,
he saw his hands jump everywhere, pluck sour apples,
peaches, and midnight plums. He would be clothed in
trees and bushes and rivers. He would freeze, gladly, in the hoarfrosted icehouse door. He would bake,
4

Уолтеру И. Брэдбери,
Не дядюшке, не кузену,
А самым решительным образом —
Редактору и другу!
Лето, 1974

Б

езмятежное утро. Город, укутанный во тьму,
нежится в постели. Погода насыщена летом.
Дуновение ветра — блаженство. Теплое дыхание
мира — ровно и размеренно. Встань, выгляни из
окна, и тебя мгновенно осенит — вот же он, первый
миг всамделишной свободы и жизни, первое летнее
утро.
В сей предрассветный час на третьем этаже
в спаленке под стрельчатым потолком только что
проснулся Дуглас Сполдинг, двенадцати лет от
роду, и доверчиво пустился в плавание по лету. Его
окрыляла высота самой внушительной башни в городе, что позволяла ему реять на июньских ветрах.
По ночам, когда кроны деревьев волнами накатывали друг на друга, он метал свой взор, словно луч
маяка, во все стороны поверх буйного моря ясеня,
дуба и клена. Но сейчас…
— Ух ты, — прошептал Дуглас.
Впереди целое лето, день за днем, предстояло
вычеркнуть из календаря. Он представил, что его
руки, как у богини Шивы из путеводителя, мечутся во все стороны, обрывая кисленькие яблочки,
персики и черные сливы. Он облачится в листву
дерев и кустарников, окунется в речные воды. Он
5

Рэй Брэдбери

happily, with ten thousand chickens, in Grandma’s
kitchen.

But now — a familiar task awaited him.
One night each week he was allowed to leave his father, his mother, and his younger brother Tom asleep
in their small house next door and run here, up the
dark spiral stairs to his grandparents’ cupola, and in
this sorcerer’s tower sleep with thunders and visions,
to wake before the crystal jingle of milk bottles and
perform his ritual magic.
He stood at the open window in the dark, took a
deep breath and exhaled.
The street lights, like candles on a black cake,
went out. He exhaled again and again and the stars
began to vanish.
Douglas smiled. He pointed a finger.
There, and there. Now over here, and here...
Yellow squares were cut in the dim morning earth
as house lights winked slowly on. A sprinkle of windows came suddenly alight miles off in dawn country.
“Everyone yawn. Everyone up.”
The great house stirred below.
“Grandpa, get your teeth from the water glass!”
He waited a decent interval. “Grandma and Greatgrandma, fry hot cakes!”
The warm scent of fried batter rose in the drafty
halls to stir the boarders, the aunts, the uncles, the
visiting cousins, in their rooms.
6

Вино из одуванчиков

не без удовольствия будет примерзать к заиндевелым дверцам ледника. Он будет радостно поджариваться на бабушкиной кухне за компанию с целым
десятком тыщ курочек.
Но сейчас ему предстояла привычная задача.
Раз в неделю ему разрешалось оставить на одну
ночь папу, маму и младшего братишку Тома в домике по соседству и прибежать сюда, взлететь по
мрачной винтовой лестнице под бабушкин-дедушкин купол, укладываясь спать в этой колдовской
башне, среди раскатов грома и призраков, чтобы
пробудиться до хрустального перезвона молочных
бутылей и сотворить свой чародейский обряд.
Он встал во тьме перед распахнутым окном, сделал глубокий вдох и выдохнул.
Тут же погасли уличные фонари, словно свечки
на черном пироге. Он выдыхал снова и снова — стали исчезать звезды.
Дуглас улыбался, указуя пальчиком.
Туда и туда. Теперь — сюда и сюда…
На сумрачной предутренней земле прорезывались желтые квадратики. Вдруг в предрассветном
далеке зажглась россыпь окон.
— Все зевнули. Хором! И встали.
Большой дом под его ногами пришел в движение.
— Деда, вылавливай зубы из стакана! — Он выдержал должную паузу. — Бабуля, прабабушка,
принимайтесь печь горячие блинчики!
Сквозняк разнес теплое благоухание текучей
блинной массы по коридорам, дразня ароматом постояльцев, тетушек, дядюшек и кузенов в гостевых
опочивальнях.
7

Рэй Брэдбери

“Street where all the Old People live, wake up!
Miss Helen Loomis, Colonel Freeleigh, Miss Bentley!
Cough, get up, take pills, move around! Mr. Jonas,
hitch up your horse, get your junk wagon out and
around!”
The bleak mansions across the town ravine opened
baleful dragon eyes. Soon, in the morning avenues below, two old women would glide their electric Green
Machine, waving at all the dogs.
“Mr. Tridden, run to the carbarn!”
Soon, scattering hot blue sparks above it, the town
trolley would sail the --">