(sladdkova) - Плутон (СИ)

рукой.

И после, собирая чужую сперму с живота и облизывая пальцы, пока другая рука двигается внутри Тартальи, он не может не думать о том, что было до…

/

Чжунли видит, как быстро меняется тело и характер Чайлда, как тот из улыбающегося и общительного мальчика превращается в пока что нескладного шестнадцатилетнего подростка с цыплячьей шеей и ломающимся голосом. Как Чайлд начинает с ним пререкаться, хочет гулять до полуночи, прогуливать школу со своим другом Томой и перестать посещать занятия по фортепиано.

А ещё смотрит так ненавидяще, что у Чжунли дыбом волоски встают на всём теле.

— Я могу пойти погулять, па-па? — с хрипом, издевательски.

Раньше Аякс никогда не звал его папой, они вообще не заостряли на этом внимание, они просто были друг у друга и Чжунли о нем заботился.

Он же, блять, ребёнок, сын твой, ты помнил, каким мерзким был в свой переходный возраст, это просто нужно перетерпеть.

Когда Аякс впервые приходит домой под утро пьяный с опухшими губами и засосами на шее, Чжунли молча смотрит на него, пока тот неуклюже разувается и откидывает кеды в середину комнаты.

— Нагулялся? На стол кладёшь телефон, ноутбук и кредитку. Домашний арест на месяц. Ты понял?

— Ты мне вообще не отец, так что ты права не имеешь мне указывать! — шипит, как змея, спасибо, что ядом не брызжет. — Мне семнадцать! Могу делать, что хочу!

— Тебе шестнадцать, идиот, и семнадцать будет только через полгода, а теперь уйди с глаз моих, пока я тебя не прибил.

Чжунли спокоен, насколько может быть спокоен родитель в такой ситуации, когда от его… его Чайлда разит травой, спиртным и чем-то сладким.

Ему ужасно хочется схватить Чайлда за рыжие волосы и пару раз шандарахнуть об стену, отнести в ванну и собственноручно смыть мочалкой чужие прикосновения, вымыть ему рот с мылом. Он же пиздюк ещё совсем… куда ему, хотя Чжунли в его годы уже вовсю постигал удовольствия с противоположным полом, но ведь… у Аякса есть Чжунли.

— Надеюсь, ты предохранялся, — кидает Чжунли без эмоций и идёт на кухню; ему срочно нужен кофе и здравый смысл.

— Эй, дядя, так тебя только это заботит?

— Я твой опекун, меня заботит вся твоя жизнь, — Чжунли скрывает дрожащие руки за мытьем чистой кружки в раковине.

— Ха-а? Так это теперь так называется?

Тарталья подходит вплотную, как наглый рыжий кот, и Чжунли видит все эти свежие следы чужих губ и рук на шее и абрисе челюсти.

Подросток задирает рукав толстовки вверх, показывая собственное имя Чжунли.

— Думал, я никогда, блять, не спрошу тебя об этом?

— Аякс…

— Ты меня растишь, называешь сыном, обеспечиваешь, чтобы потом выкинуть, да? Тебе же нахрен я не сдался? Тупая малолетка? Так ты да, думаешь обо мне? Или я не прав? Если бы мама с папой не умерли, ты бы так и остался в своей Японии!

Тарталья трясётся, царапая пальцами кожу, но глазами впивается в каменное лицо Чжунли.

— Малыш, я…

— Я тебе не малыш, — но Чжунли плевать, он подхватывает дрожащее тело и обнимает собой, будто покрывалом, поглаживая пальцами чуть влажные рыжие волосы. — Сяньшен, я так люблю тебя, люблю, — шмыгает носом, — а ты плевать на меня хотел… и я попросил подругу мне оставить это все, я же никогда… — и плачет-плачет-плачет, сжимая пальцами футболку Чжунли.

Жмётся ближе, как котёнок, и Чжунли зарывается носом в мягкие волосы, прижимая ближе и ощущая не возбуждение, нет, а счастье. Его любят, так сильно любят…

— Поцелуй меня, — шепчет Чайлд и тычется губами в чужой гладкий подбородок.

Как маленькая обезьянка пытается подлезть ближе, но языком лишь касается кожи на шее, и Чжунли прошибает током по всему телу.

Он молча отталкивает парня от себя.

— Ты ещё слишком мал, Чайлд. Обещай, что такого больше не повторится.

Аякс пристыженно смотрит в пол, но все равно кивает.

На следующий день Чжунли предлагают снова отправиться в командировку, на этот раз в Копенгаген. И он соглашается.

Так будет лучше.

/

Тарталье десять, Чжунли тридцать семь, и маленький Аякс действительно маленький. Он очень хилый ребёнок, и

--">