(_LeNali_) - 325-й километр (СИ)

========== *** ==========

Ранней весной погода всегда переменчива. Моросит. Ветер обиженно кутается в ветви голых еще деревьев. Солнце небрежно выглядывает из-за плотных серых облаков. Но на ритм города это едва ли влияет. Сеул как большой муравейник: каждый отдельный его житель занят своими делами, а все вместе они трудятся на благо страны.

Из-за толпы у Чонгука немного кружится голова. Дождь его тоже порядком утомил. Сильнее кутается в куртку, хмурит брови и торопливо перебегает дорогу на мигающий зеленый свет. Прохожие задевают его недовольными взглядами, пара машин даже запоздало сигналит. Чонгук отмечает, что в последнее время люди стали как будто раздражительнее обычного. Но сегодня ему нет до них дела.

В полицейском участке, куда он заявился к самому открытию, ему выдали пакет с личными вещами погибших и бумажку с адресом городского кладбища. Чонгук никогда там не был и предпочел бы не появляться, но уезжать, не прощаясь, не вежливо. А он все же воспитанный мальчик.

— Чонгук, возможно, вам стоит сменить обстановку, — голос психолога чересчур участливый. Посещение терапии — распространённая практика после травмирующего события. Социальные службы настоятельно рекомендуют, а на деле обязывают граждан посещать психолога в течение месяца или двух. Но Чонгуку совершенно не хочется обсуждать с едва ли знакомым человеком бушующее внутри море. Особенно, когда там штиль. Вся его семья на прошлой неделе погибла в автокатастрофе и по законам мироздания ему должно быть плохо, но он ничего не чувствует. Общество в лице этого конкретного психолога видит в нем поломанную игрушку и ждет возможности все исправить. Подкрутить несколько шестеренок или вовсе вернуть к заводским настройкам — обследование покажет степень нанесенного урона. Если восстановление невозможно, то брак подлежит замене.

— Наверное, — уклончиво отвечает Чонгук. Они сидят в небольшом кабинете с панорамными окнами и у Чонгука есть прекрасная возможность рассматривать город вместо своего собеседника.

— О чем вы думаете сейчас? — через десять минут их третий сеанс подойдет к концу. Чонгуку не хочется отвечать.

В будний день кладбище едва ли можно назвать посещаемым местом, да и крупного повода навестить почивших сегодня тоже нет. Чонгук в одиночестве бродит среди аккуратных могил, высматривая нужную. А когда наконец находит, замирает неподвижно и долго смотрит на свежие надписи на могильной плите. Ему нечего сказать родителям. Слез тоже нет.

— Нелепо, — бормочет Чонгук себе под нос и присаживается на корточки. На жухлую траву перед могилой он вытряхивает из полиэтиленового пакета, который забрал сегодня утром, помятую фотокарточку из бумажника отца и одинокую пуговицу с маминого пальто. Уцелело совсем немного. Чонгук поднимает пуговицу и начинает вертеть ее в руках. Кажется, пальто было бежевое, купленное месяц назад. Мама крутилась в нем перед зеркалом и довольно улыбалась. Чонгук помнит, как она смеялась, обнимая отца и благодаря за покупку. Тот придерживал ее за талию, и вместе они казались какими-то воздушными.

Воспоминание потухает и блекнет, выцветая словно старая пленка. Чонгук переключается на фотографию. На ней вся их семья в первый день переезда в Сеул. Десять лет назад. Отец со смешной модной стрижкой в кожаной куртке и голливудской улыбкой. Мама в цветастом платке поверх каштановых локонов, которые так и норовят выбиться из-за поднявшегося ветра. И Чонгук обыкновенный школьник в форме. Ему едва исполнилось тринадцать, а кажется будто уже взрослым и ужасно важным. До переезда он носил косую челку и смешно дул щеки, если что-то не получалось. Такой наивный в своем стремлении что-то доказать окружающим и слишком искренний в общении. Внешне Чонгук всегда был очень похож на отца, даже сейчас — выкрасив волосы в блонд и проколов уши.

Возможно, им не стоило уезжать из Пусана. Сеул никого не щадит.

Чонгук делает небольшое углубление в земле возле могилы и кладет туда фотографию с пуговицей. Накидывает сверху травы и немного приминает руками.

— Вроде незаметно, — оценивающе осматривая результат, заключает он и поднимается.

— Я думаю, — начинает Чонгук, отворачиваясь от окна. — Что вы достаточно получаете, чтобы оставшиеся десять минут мы просто

--">