Юрий Мори - Мысли над тёмной водой (СИ)

  Над городом висела хмарь; белёсо-серое небо опустилось низко, сгустилось, словно норовя коснуться крыш самых высоких зданий, шпиля телебашни, всего того, что устремлено вверх, что дерзнуло подняться из тлена и праха земли к облакам, хотя бы чуть-чуть.

  Не был исключением и мост: его задранные к небесам столбы, перевитые толстыми тросами, окутывал на верхушках влажный туман. Но дождя не было. Пока или вообще - Бог весть, не верить же в этом сложном вопросе синоптикам, близкой родне жрецов невидимых атмосферных фронтов и гадалок на винтажном барометре. Сушь. Великая сушь. И только после щелчка прокуренным пожелтевшим ногтем - ураган.

  Всё по старику Джерому.

  Мост, как и его собратья, казался сверху грубым стежком, сшивающим два берега на скорую руку пьяного патологоанатома. Центр и окраины. Левый и правый. Соединяющий одни дороги с другими, чтобы было где развернуться мощи коптящих в небо двигателей, было где оставить ворох резиновых пылинок, исправно сыплющихся с мокрых шин автомобилей.

  Толстый и неряшливый шов на теле города.

   - Дурак ты, Стас, - сказал отец. - И взрослый вроде как, женатый вон уже, а - дурак.

  Он досадливо сплюнул. Слюна паутиной размоталась в воздухе и улетела под чьи-то колёса. Никто ничего и не заметил, равновесие мира не нарушить эдакой ерундой.

  Они с сыном шли рядом по одному из стежков, сшивающих берега. По узкому тротуару, похожему на тюремный коридор для прогулок - с одной стороны непрерывная металлическая стойка, отделяющая их от фыркающих машин, от дороги, с другой - высокий, почти по грудь бетонный парапет, за которым пустота. Простор, ограниченный сверху облаками, а метрах в двадцати ниже - свинцовой рябью реки. Граница между материальным и вечным.

  Было бы море - пахло бы солью, йодом и бескрайними просторами, а так - нет.

  - Ну, пап...

  - А что - пап? Живёте в съёмной квартире, а ведёте себя с Юлькой как два миллионера. Я молчу про тряпки-вино, дело молодое, сам таким...

  Отец споткнулся о металлическую полосу, одну из скрепок, поперечин огромного моста, негромко выругался.

  - Но машина! Машина - это перебор, Стас! Сколько тебе за неё выплачивать?

  - Пять лет, - буркнул тот.

  Он был похож на отца, просто более молодая копия. На четверть века свежее, на полголовы выше. А так - и походка, и голос... От матери только цвет глаз - отцовские серые, строгие, а у Стаса зелёные, с пляшущими бесенятами в глубине.

  - Через пять лет эта железка сгниёт уже. Или разобьёшь, где, ты же гонщик... А платить и платить. Могли бы и на трамвае кататься, а если срочное чего - такси вон. Яндекс.

  - Пап, ну мои ж деньги... Наши, в смысле. Со свадьбы часть, да и заработали с Юлей за год кое-что.

  - Твои. - Отец махнул головой, словно отгоняя невидимое, но надоедливое насекомое. Или просто по привычке откинул назад волосы, которые на самом деле давным-давно стриг коротко. - Но лучше на квартиру...

  - Пап, ну глупо сейчас копить! Ипотеку не даст нам никто - доходы-то сам знаешь. А машина нужна! Ещё как нужна.

  - Таксовать, что ли собрался? Бомбить, как раньше говорили? Совсем спятил.

  Следующую полосу отец перешагнул, глядя под ноги. Не всё же спотыкаться.

  - Да нет. Ну... Просто нужна. Я тебе потом скажу зачем, ты поймёшь.

  - Стас!

  - Всё уже, всё! Куплено. Перестань со мной... как с маленьким.

  - А то ты большой...

  Ветер настойчиво пытался сдуть их обоих ближе к дороге, по которой плотно - одна за одной - шли машины. Из окон промелькнувшего автобуса на них без особого интереса глянули чьи-то лица. Две фигурки, почти одинаковые, только одежда отличалась. Ничего интересного: топают взрослый отец с почти взрослым сыном, что-то говорят. Скука. Ещё и хмарь эта... Скорее домой, там плед, телевизор, горячий чай и тёплая кошка. Или собака - у кого как.