Анатолий С. Герасименко - Чужаки не считаются

мне, судить его. Приставы будут — разберутся.

Он прошёл мимо теплиц, оставил позади «холодильник» — криокамеру, где в обычное время хранились замороженные образцы, а теперь лежал несчастный Востриков, — обогнул лабораторию и вышел в прихожую. Биостанция была рассчитана на тридцать человек. Обычно в коридорах царила теснота, в столовой — шум, а лаборатория работала круглосуточно, и всё равно времени не хватало. Группа Клыкова изучала уникальную местную агрокультуру с целью её адаптации к земным условиям (говоря проще, на Тафиде всё росло со страшной силой и плодоносило по три раза в год, и хотелось бы, чтобы так же получалось на Земле). Но всех сотрудников поспешно вывезли, когда произошло убийство. Вызвались остаться только два человека: старинный приятель Клыкова микробиолог Серёга Ивченко и храбрая Верочка Зарова, геоботаник.

Положение Клыкова было, на самом деле, не таким уж сложным. Как начальник биостанции, то есть официальный представитель Земли на иной планете, он был обязан только вызвать приставов с ближайшей колонии — а те уж, действительно, разберутся. Заберут Паджа, созовут межпланетный трибунал, заведут громкое дело. И, скорее всего, отношения у Земли с Тафидой станут намного хуже. Как-никак, межвидовое преступление. Значит, биостанцию закроют, учёных перераспределят, и — конец десятилетним исследованиям, все свободны, начинайте сначала. А Клыков с Ивченко как раз наткнулись на один интересный цис-элемент у местной лианы, который был точь-в-точь похож на цис-элемент земной пшеницы, и, если поработать как надо, сезона два-три, то, как знать, может, и добились бы от нашей пшенички трех урожаев в год. Еще бы и назвали как-нибудь — «сорт Клыкова-Ивченко», чем чёрт не шутит. Но теперь всё коту под хвост. Единственную надежду на мирный исход дела подавал сам Падж, явно невиновный, да ещё при этом отчего-то пытающийся оговорить себя, оговорить глупо и неумело. Что ж, время есть, поиграем в детектива.

На вахте сегодня дежурила золотоволосая Верочка. Клыков сдал ей ключи и расписался в журнале.

— Ну что, Леонид Сергеич, не раскололся? — понизив голос, спросила Верочка.

— Ни в какую, — бросил Клыков. — Упёрся рогами. Пусть ещё посидит, может, одумается.

— А кормить его не надо? — опасливо поинтересовалась девушка.

Клыков пожал плечами.

— Я кормил сегодня, — сказал он. — Не бойся, они травоядные.

— Да знаю я! — возмутилась Верочка. — У меня, между прочим, два диплома!

Клыков махнул рукой и вышел.

Биостанцию построили рядом с тафидянским городом, потому что тафидянский лес останавливал свой растительный натиск лишь в непосредственной близости от городских стен. Первая экспедиция битых полгода боролась с неукротимыми джунглями, но на выжженной земле за ночь пробивались свежие всходы, лианы оплетали постройки, фильтры забивались пыльцой, а запахи… В итоге, пришлось сложить огнемёты и переехать ближе к местной цивилизации. Клыков потом снарядил экспедицию: надели скафандры, взяли комбайн-проходчик, три дня искали следы построек, но не нашли.

В городе идти пришлось недалеко: как и все земляне, Востриков снимал коттедж на окраине. Вообще-то, сотрудникам полагались койкоместа на биостанции, но кто будет ютиться в душных пластиковых стенах, пропахших реактивами, когда местные дома так дешевы, местный климат так мягок, а местное население так дружелюбно настроено? По крайней мере, было дружелюбным до недавнего времени… Коттедж Вострикова окружали заросли радужного самшита — местного кустарника, похожего на застывший и пустивший корни фейерверк. Как и любой другой представитель тафидянской флоры, радужный самшит рос с огромной скоростью, и его требовалось постоянно стричь, не столько в декоративных целях, сколько из практических соображений. Судя по тому, что разноцветные стебли успели вымахать на два человеческих роста, не стрижено было с неделю. Ну так и есть, ухаживать-то некому.

Войдя в дом (Тафида еще не развилась до того уровня, когда место преступления обносят желтой лентой или хотя бы опечатывают дверь), Клыков первым делом распахнул окна, чтобы проветрить и впустить свет. Сквозняк всколыхнул занавески, завертел мусор на полу, кинул под ноги клочок бумаги. Клыков нагнулся, закряхтел и с натугой прочёл: «Серёге с зарплаты — 150. Диргу за месяц — 30 (цветы, кусты, полив). Леониду в покер — 50 (забыл?)»

— Ничего я не забыл, — вздохнул Клыков и сунул --">