Георгий Викторович Баженов - Пространство и время

Пространство и время

О ЧЕМ ДУМАЮ, О ЧЕМ ПИШУ…

Получилось так, что первый более-менее удавшийся рассказ я написал в Индии, где работал переводчиком. Написал о зиме, о родном уральском поселке, о любимых и близких людях — короче говоря, о том, о чем сильно тосковал… Позже, когда написал уже не один рассказ и не одну повесть, я заметил, что наиболее удачными получаются те вещи, в которых личное — глубокое и искреннее — чувство, личное отношение к героям выстраданы душой. У литератора, мне кажется, должна быть одна страсть — говорить правду, искать справедливость, взывать к совести, прославлять доброту, любовь, жизнь. Все эти понятия не могут пройти мимо сердца художника; честное отношение к ним — это и есть писатель, его лицо, его душа. Нельзя писать только потому, что у тебя есть, к примеру, наблюдательность, чувство слова, своя интонация, все это важно, но не это главное; нужно, чтобы у тебя болела душа, чтобы мучила какая-то мысль, пусть даже неясная тебе самому, чтобы ты в своих книгах за что-то боролся и что-то утверждал. В этом смысле позиция художника, по моим представлениям, очень близка назначению женщины на земле. Если мужчина почти всегда сомневается в жизни, точней — ищет истину через бесконечные сомнения и терзания, то женщина безоговорочно утверждает жизнь, без всяких колебаний и сомнений. Женщина — оплот нравственности, красоты, любви, оплот самой жизни. Думаю, счастлив тот художник, о котором можно было бы сказать такие простые и высокие слова.

Об этом думаю, об этом пишу…

Георгий Баженов

ПОВЕСТИ

ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ

На вечере по случаю пятилетия супружеской жизни Вагановых заговорили о верности.

Были мнения такие: верности нет; верность есть; верности нет, потому что ее вообще не может быть; нет ни верности, ни любви; любовь есть — но что такое верность? — мираж; все это не так — есть только то, чего нет; а это уж совсем непонятно: выходит, мы живем иллюзиями?..

Молчал лишь Дмитрий Ваганов.

— А знаете, почему он молчит? — спросила гостей Лена Ваганова и обвела всех веселым взглядом.

— Почему?

— Потому… — Она смело встретила взгляд мужа. — Потому… что Митя ведь предатель. Да, Митенька, да!

Лена погрозила озорно пальчиком и непринужденно рассмеялась, будто получилась хорошая шутка. И все тоже весело рассмеялись…

Вскоре, однако, о шутке забыли; спорили о том, какой теперь сложный век, кого считать хорошим, кого плохим, и о прочем.

Дмитрий Ваганов участия в споре не принимал.

Он после слов жены вдруг почувствовал жесточайший приступ обиды, обида растекалась по всему телу — он ощущал ее движение, грубый напор и силу. Вскоре ему даже показалось, что уже не обида растекается в нем, а сам он вместе с мыслями, ощущениями и восприятием растворился в обиде.

И было так, словно за общим столом сидели семь человек и одна обида, и у этой обиды обостренный светился изнутри взгляд. Вот жена, которая с легкостью назвала его предателем, разумея при этом что-то свое, несправедливое, а вот друзья, которые с той же легкостью посмеялись, сами не зная над чем, и вот он…

«За что? — думал он. — За что?..»

Он размышлял над тем, почему жена назвала его предателем, и размышлял серьезно, потому что знал, что жена вовсе не шутила, а высказала какое-то тайное раздумье о нем, своем муже.

И всегда, когда было ему очень обидно и больно, он мечтал остаться один, то есть не просто остаться, а убежать от всех, скрыться, спрятаться, потому что страдание на виду у всех невыносимо.

— Ты куда, Митя? — спросила Лена.

— Так… Я сейчас, — ответил он и, подойдя к книжной полке, взял какую-то тетрадь.

В коридоре он надел плащ и фуражку, и, когда открыл уже дверь, сзади его обняла теплыми руками жена и прошептала:

— Митя… ну что с тобой?

Он повернулся, посмотрел ей в глаза и виновато, но серьезно улыбнулся:

— Подышу немного… Это ничего.

В приоткрытую дверь он увидел, как на них, вернее на Лену, смотрит из комнаты Борис и в открытую усмехается. Это он --">