Витаутас Казевич Петкявичюс - О хлебе, любви и винтовке
Название: | О хлебе, любви и винтовке | |
Автор: | Витаутас Казевич Петкявичюс | |
Жанр: | Советская проза | |
Изадано в серии: | неизвестно | |
Издательство: | Советский писатель | |
Год издания: | 1977 | |
ISBN: | неизвестно | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "О хлебе, любви и винтовке"
Роман Витаутаса Петкявичюса «О хлебе, любви и винтовке» — наиболее крупное произведение автора. Посвящено оно острой классовой борьбе в послевоенной Литве, людям, которые утверждали и защищали советскую власть.
Писатель борется за чистоту и принципиальность человеческих взаимоотношений, за ту большую любовь к человеку, которой пронизана вся наша коммунистическая мораль.
По форме роман Петкявичюса — своеобразная исповедь двух молодых людей: лейтенанта Арунаса Гайгаласа и рядового органов госбезопасности Альгиса Бичюса. Это их — таких несхожих по характерам и взглядам — послал на ответственное задание испытанный чекист капитан Намаюнас. Из столкновения с Арунасом Гайгаласом Альгис Бичюс выходит духовно окрепшим, убежденным коммунистом.
Читаем онлайн "О хлебе, любви и винтовке". [Страница - 204]
— Мы с тобой поговорить должны. Ты, наверное, не знаешь, чем кончилось твое сидение в сарае у Шкемы?
— Знаю и сам кое-что помню.
— Чего же молчишь? — удивился отец.
— А что мне делать? В окно выпрыгнуть?
— Что ты, что ты? Упаси господь! — забеспокоился старик. — Но сам понимаешь, на старую работу тебе не вернуться.
— Отсижу, что положено, а там видно будет.
— Я разговаривал с прокурором. Сидеть не будешь. Ты не виноват. Намаюнас не имел права посылать больного. Но объясняться сейчас поздно. Тебе придется изменить окружение, чтобы нервы немного успокоились…
Арунас молча ждал, что же отец еще скажет, кого еще обвинит в том, что произошло.
— Ты помнишь, отец, прошлогоднее рождество и тот огромный запас любви к людям, о котором ты тогда говорил? — Арунас приподнялся на локте, ему обязательно нужно было видеть лицо старика.
— Помню, — Гайгалас побледнел. — Ты не можешь меня упрекнуть, я стараюсь.
— Хорошо, отец. Тогда не скромничай и щедрее начинай пользоваться из того кладезя. Будь человеком и разреши самому выбраться из беды. Позволь мне поверить, что это была лишь жестокая случайность.
— Хорошо, разбирайся сам. Я согласен, — отступил отец.
Когда он вышел, Арунас выпросил у соседа папиросу и украдкой закурил.
«Никто меня судить не собирается. Может, ты и прав, отец. Но ты забыл, что самые безжалостные судьи для себя — мы сами. По крайней мере, должны быть. От собственной совести меня никто не спасет. И сам я буду судить себя. И пощады на этом суде не будет». Он все чаще стал подумывать об окне. Ему казалось: сказанные сгоряча слова — единственный, самый верный выход.
Арунас не раз видел самоубийц, называл трусами и слабовольными. Но только теперь понял, сколько безумной смелости и железной воли нужно для этого шага.
«Рано, слишком рано приходится уходить. Сколько еще неисхоженных путей, сколько неперечувствованных радостей и огорчений. И все это без меня. Нет, это слишком жестоко! Но это необходимо. Это абсурд! Но и необходимость…»
…Он написал записку матери, дождался ночи и, забравшись на подоконник, высунулся в темноту и прыгнул. Но угодил на густую сеть телефонных проводов, протянутых на уровне первого этажа, порезал руки, лицо. Когда пришел на земле в себя, первой мыслью было: «И умереть-то по-человечески не смог». Но повторить попытку у него не было ни сил, ни смелости.
Сломанная ключица заживала медленно. Он пролежал в больнице до весны. Только на Первомайские праздники врач согласился выпустить Арунаса из палаты, окно которой было забрано решеткой. Домой. Арунас обрадовался, левой рукой с трудом нацарапал записку Домицеле. Она была короткой и сдержанной, но ясной и определенной: да или нет?
Мать принесла ему гражданскую одежду, но Арунас заупрямился:
— Принеси форму.
— Что ты, сынок, ведь сам понимаешь…
— Знаю и поэтому прошу — принеси форму.
Арунас спорол погоны, надел китель, с трудом натянул сапоги. Мать пыталась помогать ему.
— Не нужно, я сам.
На больничном дворе было светло и тепло, молодая зелень радовала глаз. Возле машины нервно вышагивал отец. Арунас обнял его, расцеловался. Здороваясь с отцом, заглянул в машину. Там сидела Оля. Арунас молча открыл дверцу, поздоровался с ней, поиграл с девочкой и озабоченно взглянул на часы.
— Поехали? — весело спросил отец.
— Нет, подождем. Я хочу тебе кое-что сказать, отец.
Арунас взял отца под руку и повел в сторону.
Так и шагали они, обнявшись, хотя разговор был трудным и принципиальным.
— Мне бы не хотелось к вам возвращаться, — упрямо и сурово сказал Арунас.
— Смотри сам, но погостить ведь можно?
— Это другое дело. И еще. За мной должна прийти Домицеле. Пока я поселюсь у нее, а там видно будет.
Отец выбросил папиросу, сердито посмотрел на сына, но сдержался:
— Окончательно решил?
— Да.
— Подумай еще раз.
— Иначе не могу.
— Что же, и она для меня будет невесткой.
Арунас понял, чего стоила старику эта фраза.
Когда повернули обратно, он увидел Домицеле. Она стояла у забора, одной рукой вцепившись в прутья, в другой держала белый сверток. Арунас крепко обнял отца помахал матери и зашагал к воротам твердым солдатским шагом. Залежавшиеся на складе сапоги ужасно скрипели и жали.
«Ничего, похожу, разносятся», — подумал Арунас и протянул к дочери руки…
--">Книги схожие с «О хлебе, любви и винтовке» по жанру, серии, автору или названию:
Юрий Маркович Нагибин - О любви Жанр: Биографии и Мемуары Год издания: 2010 Серия: Неоклассика |
Другие книги автора «Витаутас Петкявичюс»:
Витаутас Казевич Петкявичюс - Рябиновый дождь Жанр: Советская проза Год издания: 1986 |
Витаутас Казевич Петкявичюс - Великий охотник Микас Пупкус Жанр: Детская проза Год издания: 1974 |
Витаутас Казевич Петкявичюс - О хлебе, любви и винтовке Жанр: Советская проза Год издания: 1977 |
Витаутас Казевич Петкявичюс - Приключения Жёлудя Жанр: Сказки для детей Год издания: 1967 |