Иван Андреевич Крылов - Том 3. Басни, стихотворения, письма

Иван Андреевич Крылов Полное собрание сочинений в трех томах Том 3. Басни, стихотворения, письма

Басни

Книга первая

Ворона и лисица

   Уж сколько раз твердили миру,

Что лесть гнусна, вредна; но только всё не впрок,

И в сердце льстец всегда отыщет уголок.

Вороне где-то бог послал кусочек сыру;

   На ель Ворона взгромоздясь,

Позавтракать-было совсем уж собралась,

  Да позадумалась, а сыр во рту держала.

На ту беду Лиса близехонько бежала;

  Вдруг сырный дух Лису остановил:

Лисица видит сыр, — Лисицу сыр пленил.

Плутовка к дереву на цыпочках подходит;

  Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит,

  И говорит так сладко, чуть дыша:

    «Голубушка, как хороша!

   Ну что за шейка, что за глазки!

   Рассказывать, так, право, сказки!

  Какие перушки! какой носок!

И верно ангельский быть должен голосок!

Спой, светик, не стыдись! Что ежели, сестрица,

При красоте такой, и петь ты мастерица,

   Ведь ты б у нас была царь-птица!»

Вещуньина с похвал вскружилась голова,

  От радости в зобу дыханье сперло,—

И на приветливы Лисицыны слова

Ворона каркнула во все воронье горло:

Сыр выпал — с ним была плутовка такова.

Дуб и трость

  С Тростинкой Дуб однажды в речь вошел.

«Поистине, роптать ты в праве на природу»,

Сказал он: «воробей, и тот тебе тяжел.

Чуть легкий ветерок подернет рябью воду,

  Ты зашатаешься, начнешь слабеть

   И так нагнешься сиротливо,

   Что жалко на тебя смотреть.

Меж тем как, наравне с Кавказом, горделиво,

Не только солнца я препятствую лучам,

Но, посмеваяся и вихрям, и грозам,

    Стою и тверд, и прям,

Как будто б огражден ненарушимым миром.

Тебе всё бурей — мне всё кажется зефиром.

  Хотя б уж ты в окружности росла,

Густою тению ветвей моих покрытой,

От непогод бы я быть мог тебе защитой;

  Но вам в удел природа отвела

Брега бурливого Эолова владенья:

Конечно, нет совсем у ней о вас раденья».—

«Ты очень жалостлив», сказала Трость в ответ,

«Однако не крушись: мне столько худа нет.

  Не за себя я вихрей опасаюсь;

   Хоть я и гнусь, но не ломаюсь:

   Так бури мало мне вредят;

Едва ль не более тебе они грозят!

То правда, что еще доселе их свирепость

   Твою не одолела крепость,

И от ударов их ты не склонял лица;

    Но — подождем конца!»

   Едва лишь это Трость сказала,

   Вдруг мчится с северных сторон

И с градом, и с дождем шумящий аквилон.

Дуб держится, — к земле Тростиночка припала,

  Бушует ветр, удвоил силы он,

   Взревел и вырвал с корнем вон

Того, кто небесам главой своей касался

И в области теней пятою упирался.

Музыканты

   Сосед соседа звал откушать;

   Но умысел другой тут был:

   Хозяин музыку любил

И заманил к себе соседа певчих слушать.

Запели молодцы: кто в лес, кто по дрова,

   И у кого что силы стало.

   В ушах у гостя затрещало,

   И закружилась голова.

«Помилуй ты меня», сказал он с удивленьем:

   «Чем любоваться тут? Твой хор

     Горланит вздор!» —

«То правда», отвечал хозяин с умиленьем:

   «Они немножечко дерут;

Зато уж в рот хмельного не берут,

   И все с прекрасным поведеньем».

А я скажу: по мне уж лучше пей,

    Да дело разумей.

Ворона и курица

    Когда Смоленский Князь,

Противу дерзости искусством воружась,

   Вандалам новым сеть поставил

  И на погибель им Москву оставил:

Тогда все жители, и малый и большой,

   Часа не тратя, собралися

  И вон из стен Московских поднялися,

   Как из улья пчелиный рой.

Ворона с кровли тут на эту всю тревогу

   Спокойно, чистя нос, глядит.

   «А ты --">