Олег Александрович Якубов - Вернувшийся к ответу

неуютный зал ресторана. В углу, возле диванчиков, сервирован стол на пять персон. На стол и на тех, кто за ним устраивается, с нескрываемым любопытством поглядывают сидящие неподалеку «гости солнечной Грузии». Они сами пытались зарезервировать это «блатное» место, но получили от ворот поворот, услышав от метрдотеля обидное: «Не про вашу честь, здесь сегодня особая компания гулять будет», — и мэтр воздел куда-то к потолку указательный палец.

— Да мы сами… — попытался возразить самый из них горячий, но много чего на своей непростой работе повидавший метрдотель бесцеремонно перебил: «Сами, сами. Сами с усами. Только у вас труба пониже, да дым пожиже».

…Компания, куда пришли Володя Рашидов и Аркадий Марков, отмечает день рождения Алишера, мужа младшей из сестер Рашидовых — Светы. Алишер учится в аспирантуре филфака МГУ, он специалист по какому-то редкому кельтскому фольклору. В гости он позвал своего сокурсника Сашку Авакова, с обидной кличкой Собаков, и брата жены; Володя, в свою очередь, пригласил друга детства Аркашку Маркова, который по своим то ли журналистским, то ли писательским делам ошивается в Москве и занимает в «России» шикарный полулюкс. Пятый гость за столом — средних лет плотный узбек, который, несмотря на уговоры, ни за что не хочет снять с головы тюбетейку. Кажется, его зовут Турсун. В разговоре он не участвует, зато зорко и строго наблюдает за официантами, проявляя явное недовольство их нерасторопностью. С самого начала Турсун выказал обслуге свое негодование. За соседним, грузинским, столом он увидел неведомое ему блюдо в металлических чашечках с длинными ручками.

— Чего такое будет? — спросил Турсун официанта.

— Жюльен, — ответил официант коротко, переминаясь с ноги на ногу.

— Зачем у нас нет? — возмутился Турсун. — Я же сказал — все меню на стол поставь.

— Да у вас и так уже ставить некуда, — попытался возразить официант, но получил ответ, что называется, под дых.

— Ставит некуда — на руки держат будешь, — заявил, как отрезал, Турсун.

Он приехал в Москву в командировку из узбекской провинции — Джизакской области. В том районе, где Турсун нынче секретарь райкома партии, когда-то родился «отец» — сам Шараф-ака Рашидов, первый секретарь ЦК партии Узбекистана, член Политбюро и личный друг Самого — имя Леонида Ильича Брежнева Турсун вслух даже произносить боится. Он человек маленький. И когда едет в Москву, может, нет, обязан, навестить детей хозяина, привезти им дары щедрой узбекской земли. Ну а уж коль случилось такое событие, как день рождения зятя, то нужно все достойно организовать и, само собой, — оплатить. Турсуну хорошо известно, что сам Рашидов такое угодничество не жалует, но еще ему известно и другое: ни разу он не слышал, чтобы кого-то уволили за внимание. И Турсун старается от души. Он ничего не пьет, почти не ест, в разговор не вмешивается, да и не слушает вовсе, о чем говорит молодежь, — все равно не поймет. А думает о том, что, когда этот вечер закончится, он приедет в гостиницу «Москва», где у него забронирован номер, закажет ужин с коньяком и шампанским и еще отсюда, из вестибюля этой гостиницы, позвонит Эмме, пышнотелой блондинке, с которой познакомился еще два года назад, когда приезжал в столицу на партийный съезд.

Его сладостные мечтания нарушает неожиданно изменившийся ход событий. Сын хозяина встает и вместе с бородатым другом выходит из зала. Турсун, чтобы не попадаться на глаза, поотстав, плетется за ними. Сначала парни закуривают, весело смеются, вспоминая какого-то Уйгуна и что в каком-то московском доме чуть пожар не устроил, когда плов готовил; потом направляются вглубь вестибюля, явно собираясь войти в дверь, на которой изображены мужской силуэт и красноречивая буква «М». Сообразив, куда они идут, Турсун обгоняет молодых людей и, растопырив руки, преграждает путь, надрывно восклицая: «Не пущу!»

— Куда не пустишь? — недоумевает Володя.

— Общий тувалет не пущу! Такой человек общий тувалет — ходит никогда нет! — решительно заявляет райкомовский партайгеноссе.

— Так мне что, прямо в коридоре опорожняться, раз в туалет нельзя? — иронично осведомляется Рашидов.

Турсун умоляюще смотрит на бородача.

— Мы так понимаем, вы в этом гостиница живете? — спрашивает он и, получив согласный кивок, предлагает: — К вам в номер поедем, там тувалет ходит будете.

— Аркаша, а ты на каком этаже живешь? На четырнадцатом… Нет, я, --">