Василий Юлианович Агафонов - Коперник, два шага вперед

Агафонов Василий Юлианович Коперник, два шага вперед

(ЖИТИЕ ГАРНИЗОНА)

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ.

Ранней весной, когда радостно звенела капель и желтые особнячки приседали в ожидании тепла и света, Александр, забив кулаки в лохматые карманы сизого пальто, брел Хамовническим переулком. По подворотням томились кучи старого снега. Вороны строго доглядывали прохожих. Небо всюду ровно и весело глядело линялой голубизной, какую иной раз после хорошо взятой бани являет глаз лихого мастерового. Саша вздохнул и немедленно почувствовал густой запах хмеля. Варили пиво на Московском заводе. Кажется в начале века туда хаживал Лев Николаевич, убеждая рабочих взять трезвую линию. В крайности сообразить, что пиво много лучше водки. Убедил?!.. Как быстро летит время! Но пива это не касается.

…Забавно, вальяжный Игорь Васильевич, надув свои розовые щечки глядел совершенным индюком: — "Ваше пребывание, Лебедев, в стенах вверенного НАМ института закончено. Ставлю вас в известность, что Администрация уже сообщила об этом в Военкомат". — Какие торжественные завывания! И какая зловещая расторопность! Александр поровнялся с серой шершавой стеной. А может зайти на Московский завод, предложить услуги? Стану пивным алкашем, нальюсь бледной, пористой плотью. В аванс прикатится баба с ребенком. Будет орать. Я заначу рупь, может два. Проследую с товарищами в любимую подворотню. Товарищи, имея к себе уважение, не будут пить из горла. А из стакана, взятого на подержание у Зинки-газировщицы. Заветами Льва Николаевича мы отчасти не пренебрежем. В водку непременно добывим пива… Мечты, мечты… Они же сообщили в военкомат. ОНИ. Постоянно нависают какие-нибудь ОНИ. Непременно сообщают, чтобы другие ОНИ не попустили пройти безнаказанно. И И этот ИХ ВО-ЕН-КО-МАТ. Та-та-та-та. Как пулеметная очередь. Так и отливает угрюмой бронзой, щетинит острые пики, загребает членистыми лапами. Саша глянул по сторонам. Он уже убрел к Плющихе. В "Кадре" шел древний боевик:

— У вас есть славянский шкаф с тумбочкой?

— Шкаф продан…

Продано, предано. Однако надо идти домой. Там стоит славянский шкаф. В узкой дверце зеленое стекло с морозом. Он повернул к Садовому кольцу, где бакалея и подсолнечное масло в разлив.

— А, мам, ты дома.

— Чего так рано сегодня?

— Не только сегодня, но и завтра, и послезавтра, и третьего дня.

— Что? Что случилось?

— Случилось то, что хочется ИМ кушать.

— Кому им, ты можешь говорить по-человечески? А ведь профессор Беленький (серенький, сраненький) призывал, упреждал:

— Ущитесь, ущитесь, не выущитесь, будете влащить жалкое существование.

— Выгнали. Я так и знала.

— Не выгнали, а "закончили" мое пребывание в стенах и прочих частях "вверенного ИМ заведения". Окончен путь, устала грудь…, - пропел он небрежно.

— Саша, за что ж они тебя?

— Не за что, а Потому Что, как разъяснил один человек. Ихняя порода такая.

— Что же теперь будет?

— Ушли мечты… А будет теперь холод. Снег. Дальняя дорога.

На сборный пункт привезли в фургоне "Овощифрукты". "Паранойя секретности или нехватка гужевого транстпорта?" — гадал Саша, пока "овощифрукты", переговариваясь грубыми сырыми голосами, вяло выгружались. Маленький капитан очень сердился, стараясь сколотить две плотные шеренги. Его клочковатые брови, сбегаясь к переносью, выжимали багровую складку. Складка угрожающе распухала в такт хриплым резким командам. Паренек справа беспрерывно вертел коротко стриженой гловой, совершенно потерянно глядя сквозь заграничной выделки толстые очки. Из кармана стильной суконной курточки вылезали барабанные палочки. (Куртка, как потом дознались, строилась из заслуженного американского сукна.)

— Евгений Шабров. Юридический. Какая беззащитная интонация! — отметил Лебедев.

— А палочки? Оттуда же? Шабров глянул с недоумением, нежная кожа натянулась и порозовела у скул. Капитан начал выкликать…

Потом их оставили в покое. Все тупо гуляли по закрытому дворику. Был март. Гремела вода. Где-то за стеной бродило жаркое солнце. Шабров вынул палочки. Рассыпал замысловатую дробь о каменную стенку. Явился капитан. Долго, растопыривая пальцы, всех пересчитывал. Затем опять "Овощи-фрукты". Кто-то у заднего борта гадал:

— К Трем вокзалам поволокли.

— Не иначе.

— Так объявляли же. Уфа.

— Уфа, казаки, куда мы плывем! "Казаки" тяжко вздыхали. Воздух наливался вчерашнего --">