Генрих Владимирович Шеф - Записки совсем молодого инженера

кино. Это было первый раз, что он пригласил ее, до этого они только гуляли. А сегодня он сказал ей, что они пойдут в кино, и после уроков взял два билета. Час назад на главном проспекте у большого кино они прошли вдвоем через толпу безбилетных, и он полез в карман, чтобы достать билеты, но нащупал только один билет, а она уже прошла за контроль, и он страшно перепугался. Второго билета не было, он как сквозь землю провалился!

Мать вздыхала рядом, и огурцы, которые она из ложечки полила сметаной, так чудно пахли, он ел их вилкой, выбирая кусочек получше, а когда доходил до этого места, то почти скрипел зубами, и не мог сдержаться, хотя видел, что мать на него как-то странно смотрит. Уж лучше бы она сказала что-нибудь! Ему и без того тошно. Она думает про него что-то и подозревает, но все время молчит. Ведь она современная мама. Она обращается с ним осторожно и не лезет в душу. А ему и без того плохо. Ну сказала бы она хоть что-нибудь. «Ты опять подрался?» Как прежде. Ничего бы ему больше не надо, ему стало бы легче.

Вовка забыл об отце, который сидит сейчас у окна и читает свои книги. Он вдруг впервые думает, что мать тоже женщина, такая, как Зина. То есть не такая, ей сорок лет, и она старше, но Зина тоже женщина — такая, как мама. Мама на него иногда сердится и кричит, а ему за нее стыдно. Отец тоже ее тогда успокаивает. Она потом плачет или с ним несколько дней не разговаривает. Это мама его так наказывает, тоже по-современному! И Зина точно так же рассердилась на него сейчас в кино. Она даже взвизгнула, и все на него глядели, а он стоял красный и шарил в своих карманах, уже совсем не надеясь. Ведь он знал, что у него было два билета. Он не мог ошибиться! После уроков он пошел сразу в кассу и отстоял сначала длинную очередь, а потом, когда надо было брать билет, он попросил два вместе, а ему кассирша дала два билета отдельно, и он спросил, как же так. Кажется, все вокруг знали, зачем он берет два билета. Не для себя и не с мамой идет он в кино, не для Сергея, а он пригласил сегодня Зину, идет с девушкой. И сзади уже возмущались, чего он так долго копается. Покраснев и не оборачиваясь, он долго спрашивал, почему ему дали два отдельных билета. Ему объясняли, что это билеты только разорваны — просто случайно. На самом деле это два места рядом. Он положил именно в этот карман и не мог ошибиться. Кажется, он потом ничего и не клал сюда больше, может быть только он вынимал носовой платок. Она стояла уже за контролем, ее просили показать билет, она закричала на него тонким голосом, он сгорел от стыда, но в проклятом кармане лежал только один билет, и слепыми пальцами он вынул его и вертел в руках, а мимо шли люди, и все его толкали. Он даже не додумался, что надо было сразу отдать этот билет ей. Вообще, много надо было бы сделать, до чего он тогда не додумался. Он бы отдал ей билет и сказал: «Я сейчас! Я сбегаю и куплю еще один билет. Кажется, мой куда-то запропастился…» Он бы сказал это легко и с улыбкой, и они бы вместе посмеялись над такой смешной пропажей, хотя, вообще-то говоря, и не было здесь ничего смешного, потому что он знал точно, что билета сейчас не купить: в кассе давно все продано, а сколько стоит желающих у входа! Она бы тогда тоже поняла, что билета сейчас не купишь. Она бы, конечно, расстроилась, и пошла бы в кино одна, а может быть, вышла бы к нему и не пошла бы в кино: они бы продали этот один билет — его бы сразу купили, — и они бы снова пошли гулять. Но он ничего не сказал тогда и ничего не объяснил. Он стоял молча на самом свету — на самом проходе — и знал только, что все на него смотрят, и все уже потеряно, потому что касса закрыта. Он еще что-то думал, а она подошла и, протянув руку, вырвала у него этот билет и пошла вместе с толпой в зал не оглядываясь. Она и раньше выкидывала такие штучки. Она думала, наверное, что раз он ее приглашает и всюду с ней ходит, то он уже совсем в нее влюбился. Она думала, что ей все можно. Он, бывало, шел рядом и что-то ей говорил, а когда ей не нравилось, что он говорит, или он плохо острил, она говорила: «Фи…» И, вильнув плечом, она отходила в сторону и шла дальше одна, как будто они совсем чужие и она его не знает. А он тогда догонял ее! Не всегда же может мужчина удачно острить! Он подходил к ней, он заговаривал первый, как будто заискивая. И вот такие вещи она себе позволяла. Она думала, что ей все можно. А тут она тоже вильнула плечом! Она так и побежала вместе с толпой смотреть это несчастное кино. Но он-то не мог идти за ней, потому что у --">