Жозе Мария де Эредиа , Шарль Бодлер , Стефан Малларме , Поль Верлен , Анри де Ренье , Готфрид Август Бюргер , Генрих Гейне , Иоганн Вольфганг Гете , Виктор Гюго , Теофиль Готье , Вольтер , Артюр Рембо , Эдмон Ростан , Адельберт Шамиссо , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Иозеф Эйхендорф , Жан де Лафонтен , Пьер де Ронсар , Иоганн Христиан Фридрих Гёльдерлин , Вальтер фон дер Фогельвейде , Людвиг Уланд , Альбрехт Хаусхофер , Иоганнес Роберт Бехер , Жоашен дю Белле - Избранные переводы в 2-х томах. Том 1

Немецкий поэт открыл молодому человеку
его призвание — полпреда европейской поэзии.
Русская «Лорелея» Гейне ведет свое начало, пожалуй, от Ка­
ролины Павловой и Мея. Вильгельм Левик взялся за перевод «Ло­
релеи» после того, как у нас было уже множество переводческих
попыток. И он создал прекрасный перевод — достоверный и яр­
кий портрет оригинала, сохраняющий его живость и естест­
венность.
6

Переводчику так нужно, так важно побывать в стране поэта.
И это еще раз подтверждается на примере Левика. Он видел в
Германии описанную Гейне скалу. И он понял, что уходящее на
ночь солнце, сверкая, запечатлевается отблесками на этой скале
дольше всего.
Лишь на одной вершине
Еще пылает закат.
Таков последний левиковский портрет гейневских строк.
Раньше было: «Последним лучом пламенеет // Закат на прибреж­
ной скале». Смысл тот же, но оттенок смысла другой. До поездки
на Рейн Левик условно видел некую скалу. Увидев эту скалу воо­
чию, он понял, что у поэта речь шла об одной вершине, на кото­
рой «еще (!) пылает закат».
Есть переводы, которые сложились сразу же и счастливо. Сде­
ланный в 16-летнем возрасте перевод из Гейне «Зазвучали все де­
ревья...» остался в неизменном виде до нынешнего дня. «Лорелея»
и другие стихи переписывались десятки раз. В «Лорелее» всего
двадцать четыре строки, а большая поэма «Германия» — она про­
шла с переводчиком через десятки лет и десятки раз переделы­
валась. Поэма Гейне «Германия» известна русскому читателю по
многих переводах; Костомаров и Заезжий, Минаев и Вейнберг,
Тынянов и Рубанович, Пеньковский и Левик... Левиковский пере­
вод «Германии» проделал заметную и поучительную эволюцию.
Первый вариант тридцатых годов переделан в шестидесятых. Опыт
работы над другими поэтами помог Левику уточнить, а таким
образом и улучшить многие частности старого перевода. Он зазву­
чал еще убедительней. А убедительность в поэтическом перево­
де — дело первейшее. Это значит: переложение производит на чи­
тателя впечатление той же непосредственности и живости, что и
оригинал.
Следующим после Гейне этапом творческого пути была книга
Ронсара, за перевод которого Вильгельм Левик взялся на фронте.
Переводы стихов Ронсара осуществлялись в обстановке самой,
казалось бы, непоэтической для этого изысканного поэта. При­
дворный кавалер оказался на войне. На фронте, после допросов
военнопленных, передвигаясь по дорогам войны, Левик переводил
Ронсара. Сразу же после победы он завершил эту работу (первое
издание книги — 1947 г.), принесшую ему большой успех. Это
одна из самых безусловных его удач.
Обычно к стихотворным переводам обращается оригинальный
поэт. Таких примеров множество и в прошлом и в настоящем.
Оригинальных стихов Вильгельма Левика мы не знаем. Он подчи­
нил свое дарование воле других поэтов — иноязычных, главным
7

образом немецких, французских и английских. Подчинил — не со­
всем точное слово. Такое впечатление, что наш переводчик
создан для того, чтобы услышать их голоса и сделать их слыши­
мыми для всех. Что это значит? В пушкинских «Египетских но­
чах» Чарский говорит после прослушанной импровизации итальян­
ца: «Чужая мысль чуть коснулась вашего слуха и уже стала ва­
шею собственностью, как будто вы с нею носились, лелеяли, раз­
вивали ее беспрестанно». Мысль Байрона и Рембо, Верлена и
Ленау коснулась слуха Вильгельма Левика и стала его собствен­
ной мыслью. Он ее не присвоил, а сделал достоянием русского
читателя.
Мне думается, что живопись заменяет Левину оригинальные
стихи. Ее характеризует уважение к натуре, стремление к гармо­
нии образа, к свежей цветовой гамме. В поэтическом переводе
для Вильгельма Левика характерно в высшей степени уважитель­
ное отношение к оригиналу. Он никогда не рассматривает его
только как отправную точку для своих произвольных домыслов
и построений. При этом он не повторяет натуру, не копирует ее,
а дает ей новую жизнь.
В воспоминаниях об А. А. Осмеркине — своем учителе жи­
вописи — Вильгельм Левик воспроизводит
слова
художника
И. И. Машкова: «Перед натурой надо ползать на пузе». По поводу
этой реплики Ильи Ивановича Осмеркин сказал своему ученику:
«Ну, что ж, попробуйте, только помните, что в этой позиции на­
туры не видно».
Сказанное о натуре в живописи имеет прямое отношение --">