Богдан Олегович Агрис - Конец вечности

Богдан Агрис КОНЕЦ ВЕЧНОСТИ

КОЛЬЦО

«Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои»

Екклесиаст, 1, 6

Тени смерзаются в студень. Полночные пчелы

Медленно пробуют экстези лунного меда.

Камень крошится. Я скоро тебя позабуду.

Все хорошо, что кончается вовремя, детка.

Я окликаю забвенье по имени. Это

Смелый поступок, безумный поступок. Я знаю,

Что не удержишь в ладонях ни ртути, ни пара.

Что ж говорить о твоем неприкаянном сердце…

Как же меня искалечила полночь! Я вязну

В чем-то аморфном, как стон, и, как похоть, горячем.

Эхо без крика, и крик остается без эха.

Тело сейчас миновало шестой перекресток.

Я не умею писать на асфальте смолою

Горьких пустот, но тем более пробую это.

Пробую голос, меняю пространство на время,

Пробую ветви на чуткость к истерикам ветра.

Дай мне письмо, что написано так и не будет.

Брось мне в лицо, что положено бросить сегодня.

Дай напоследок еще на тебя насмотреться.

Как ты красива, но это тебе не на пользу.

Я раскрываю тетрадь на сгоревшей странице.

Я волоку за собою никчемные речи.

Кто-то бушует на гребне кольца. Это ветер

Хочет кольцо разорвать, но куда ему! Разве…

Впрочем, едва ли какие-то «разве» бывают.

Небо окончено. Подпись, число, отпечаток

Божьего пальца на рваной холстине творенья.

Я не хочу собирать и разбрасывать камни.

Я не хочу обнимать, чтоб потом от объятий

Не уклоняться — мучительно это, а кроме,

Кроме того, погляди, как растаяли руки.

Стали туманом. Туман превращается в тени,

Тени смерзаются в студень….

25 мая 1999 года

ТЕЛЕФОННЫЙ МОНОЛОГ

Черт побери, кто в семь часов утра…

Поубивал бы… Алло! Ничего не слышу!

А, это ты… Да в трубке шалят ветра.

Как я? Сижу и починяю «крышу».

Ну, разбудила. Впрочем, вставать и так.

И умирать однажды придется тоже.

Сердце — «тук-тук», будильник — свое «тик-так»,

Ну а пружина — одна там и здесь, похоже.

Ладно, оставим. Чушь я всегда несу…

Что называется, девочка — «чем обязан?»

Поговорить? Хорошо, но в восьмом часу

Я омерзителен, предупреждаю сразу.

Как вообще? Ты хочешь взаправду знать?

Поберегись, я ведь еще отвечу.

Хочешь послушать? Во-первых, пуста казна.

Выбило «пробки» и догорели свечи.

В доме разгром, в активе один коньяк.

Век на дворе еще поменяться хочет.

Из зазеркалья в силу того — сквозняк.

Прикуп узнаю — немедля уеду в Сочи.

Те же порядки парят над Москвой-рекой —

Стон похорон, веселие новоселий…

Я ж потерял даже и тот покой

Хрупкий, которым тешил себя доселе.

Как я хочу в ливень втянуть взахлеб

Горький табак вымокшей сигареты!

Небо по осени морщит высокий лоб,

А зеркала — все норовят в портреты

Выбиться… Ладно, только — не оживать!

Мало мне прочей нечисти супоросой….

Ливень плетет дымные кружева.

Скоро они сложатся в знак вопроса.

Я разжую каждый сухой ответ.

Мелом посыплю полузасохший крокус.

Видимо, скоро клином сойдется свет

На пентаграмме — и соберется в фокус.

Я ворошу пепел весны клюкой,

Посохом ли, скипетром ли — не в курсе…

Знаешь, ночлег, похоже, недалеко,

Если поверить нервной морзянке пульса.

Что до любви — я не в ладах с душой…

Бог бы с любовью, если б не дьявол с нею.

Всякая тварь ищет любви большой,

В поисках оной медленно стервенея.

Хочешь ударить? Ну, приезжай, ударь.

Бей, как судьба — сухо, беззлобно, мерно…

Если тебя покоробило слово «тварь»,

Я объясняю: то богословский термин.

Голос рассыпан в мелкую медь фонем.

Дребезг и бряк — «воблы и пива кружку!»

Я несговорчив. Это не значит — нем.

Если приедешь — пожалуй, шепну на ушко

Что, мол, люблю, что, мол, тебя, но ты

Помни: слова — лишь --">