Рюрик Ивнев - Самосожжение, Книга 1, Лист 1

Рюрик Ивнев Самосожжение, Книга 1, Лист 1

Самосожжение, Книга 1, Лист 1

(Откровения)

И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем, и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии.

Апокалипсис XV, 2

«Был закат огненный. Тайный…»

Был закат огненный. Тайный.

И горели, горели лучи.

В этот вечер, вечер случайный

Научи меня. Научи,

Как понять мне, понять откровенье

При мерцании желтой свечи,

В чем великая тайна ученья

Научи меня. Научи.

«Мне поведал Великий Разум…»

Мне поведал Великий Разум,

Что один есть правый путь:

Отряхнуть бремя жизни разом

И губами к огню прильнуть…

Пожирает безмолвный пламень

Сердце юное, чмокая ртом,

А душа, а душа, как камень,

Не горит, молясь об одном.

Простерев к неземному руки,

Я пойму окончательный смысл.

Станут ясны прежние муки,

Станет ясно зарево числ.

«Победный шум… Триумф последний…»

Победный шум… Триумф последний…

Он что-то шепчет, Человек.

Его слова звучат, как бредни,

Как стой измученных калек.

Вокруг – костер из бревен алых

И дым, как сладостный туман.

Глаза – в молениях усталых,

И тело, точно истукан.

Последний звук и шелест звучный;

Триумф – победа из побед.

Над жизнью мертвенной и скучной

Взлетел мыслитель и поэт.

«Огонь очистительно-ярый…»

Огонь очистительно-ярый,

Очисти грехи мои.

Жду справедливой кары.

Огонь в моей крови.

Пылать, зная заране,

Что душа, душа не сгорит.

Глаза в синем тумане,

Небо – малахит. Малахит.

«Мы знаем наши ошибки…»

Мы знаем наши ошибки,

Господь простит их нам,

Когда в небе, как волны зыбкий,

Зажжется звездный храм.

Придем с тобою в поле

В полуночный, урочный час.

Здесь будем молиться на воле

В последний, последний раз.

Потом мы вспыхнем, как порох.

Цепи, цепи, гремя, упадут,

Останется пепла ворох

И душа – от прежних минут.

«Горящий Жезл сверкнул на небе…»

Горящий Жезл сверкнул на небе,

Я на колени молча пал.

Был глас: Познай свой новый жребий

И мыслей новых идеал.

Вонзи свой взор в пространство ночи,

Пойми, что Тайна – это миг.

Что в небе мудрый, светлый Зодчий

Извечной Силою велик.

Пойми! Сожги былое бремя,

Оковы тела разорви…

И вот грядет иное время

И всепрощенья и любви.

«Припав к подножью алтаря…»

Припав к подножью алтаря,

В тумане утреннем и белой

Я славил Звездного Царя,

Порвавши с миром огрубелым.

И были помыслы чисты,

Как снег горы недостижимой,

Как шепот первой красоты

И восхищенной, и любимой.

В ответ на безупречный зов,

На голое, полный тайной веры,

Упал молитвенный покров

И обнажил мои химеры.

Душа, как птица, задрожав,

Внимала смыслу откровенья,

И вдруг (поняв иль не поняв?)

Заволоклась мечтой Горенья.

«В душе несколько полос…»

В душе несколько по́лос:

Одна – холод. Тьма.

Другая – волшебный голое,

Третья – танец ума.

Еще – полоска муки.

Стремленье уйти за предел.

Протянув кверху руки,

Стою – бледен, как мел.

Чрез Огонь, святой, любимый,

Душу взяв – пронести, пронести.

В этом счастье найти могли мы

На своем, на извивном пути.

«Сожженость – мечта святая…»

Сожженость – мечта святая,

Пепел серых струн.

В розовых числах Мая

Каждый весел. Юн.

И в этот час чудный

Взойти на костер. Гореть.

Глаза будут изумрудны,

Внизу – раскаленная медь.

«Гебе, Создатель, я молюсь…»

Гебе, Создатель, я молюсь,

Молюсь, как раб немой, покорный.

Сегодня я, как тать тлетворный,

Но завтра я преображусь.

Тебе, Создатель, я молюсь,

Молюсь! Дрожит и ноет тело,

Молитва новая созрела,

И я, как Ангел, вознесусь.

Сгорит, как хлам ненужный, тело,

Но дух над миром воспарит.

Пусть плоть и кровь в огне горит:

Душа моя заголубела.

«Вечереет. Закрываю глаза я…»

Вечереет. Закрываю глаза я,

А на небе тихий закат.

Мне пригрезилась степь золотая

И --">