Рюрик Ивнев - Пламя пышет

Рюрик Ивнев Пламя пышет

Пламя пышет

«Смотреть на глуповатые лица…»

Смотреть на глуповатые лица

Иногда весело. В них есть

Особая прелесть. Любовь струится

И убегает лесть.

Обыкновенно-ровные зубы,

Немного томные глаза,

Цвет лица сурово-грубый,

Как гроза.

Но в них, голубовато-глуповатых,

Есть что-то хорошее всегда.

Так на накате

Блестит вода.

«Может быть, моя беспомощность Вам нравится…»

Может быть, моя беспомощность Вам нравится

И на мою безалаберность смотрите снисходительно Вы,

Если Вам мысль внезапная, нежная явится –

Вы не смотрите в глаза мои, обведенные каймой синевы.

Я не знаю ничего. Что было? Что будет далее?

Знаю только, что встретились наши взоры вчера,

А сегодня уже мы держали друг друга за талию

И наши губы распустились, как веера.

Может, я сказал много лишнего и ненужного,

Но сегодня большой праздник (не скрою) для меня.

Неужели Вы не чувствуете дыхания ветра южного

И колебания, содрогания соснового огня?

«Два фонаря желтых, светлых…»

Два фонаря желтых, светлых

Горели на лодке. Тишь.

Два глаза светлых

Улыбнулись. Шелестел камыш.

Кто-то повернул весла…

Была темная ночь.

Упали весла.

Упования – прочь.

Два взгляда светлых,

Светлых очей,

Два огня желтых, светлых

Фонарей.

«Я стихами залью свою душу…»

Я стихами залью свою душу,

Утолю свою горе на миг

И пойду сквозь моря и сквозь сушу,

Обезжизнившийся старик.

Песня будет в ушах раздаваться:

Ты ушел, отошел и исчез.

Никогда я не буду смеяться,

Пусть врачует меня темный лес.

Дорогой, Изумительный Боже,

Помоги усыпить мне любовь

И из листьев последнее ложе

Для раба Своего приготовь!

«Влюбленность и движенье и схватка…»

Влюбленность и движенье и схватка

Молнедающих черных глаз.

Я трясусь – от лихорадки-ли

Или от того, что горю, как газ.

Вот лицо… Я заворожен им!..

Вот другое… И снова огонь.

Мое сердце! Ведь оно было сожженным,

Я поднес к нему свою ладонь.

Я горю, весь горю и читаю

И читаю в молнедающих глазах.

Потом тихонько вздыхаю

И печаль у меня на губах.

Я о чем-то сожалею тихо,

Я о чем-то жадно молюсь.

Вот влюбленность, как огненный вихрь.

Ты во мне, я в тебе кружусь!

«Мне кажется, что я отдал бы и душу…»

Мне кажется, что я отдал бы и душу, и деньги, и платье,

Чтобы быть около Вас, в Вашем объятье,

Но это почти неосуществимо

И я прохожу, опечаленный мимо.

Оживленно и разноцветно на пристани…

На том берегу – лес лиственный.

Но к чему мне все эти прелести!

Я весь в Ваших зрачках, в Вашем шелесте.

«Опьяненный запахом воды…»

Опьяненный запахом воды

И подгнивших деревянных балок,

На пристани проталкиваюсь сквозь ряды

Торговок, предлагающих молоко и сало.

И как-то легче на душе от тесноты,

От русских платков, косынок и шапок;

Забавно видеть, как, раскрыв рты,

Мальчуганы синеглазые топчутся косолапо.

И не хочется, досадно возвращаться, но гудок

Настойчиво призывает к каютам.

Волосы шевелит легкий холодок

И пахнет каким-то особенным уютом.

И, когда отходит, попыхивая, пароход,

Мне кажется, что я покидаю свой родной город.

Хорошо еще, что ясен небосвод

И что я так чертовски молод!

«Среди длинных уличных кочек…»

Среди длинных уличных кочек,

Среди странных, горящих глаз

Надеваю я темный платочек

И бегу в назначенный час.

И витринных улыбок не вижу

И колесных упругих угроз.

Надеваю длинную лыжу.

Поздний вечер. Колкий мороз.

«Я – портной, торгую очень бойко…»

Я – портной, торгую очень бойко.

Шелк, парча, костюмы и пальто.

У меня особенная кройка

И со мной не смерится никто.

Для детей и взрослых я умею

Свой фасон единственный найти.

Даме полной утончу я шею,

Красоту сумею навести.

Я – портной. Мои товары – буквы.

Их сложу и выйдет мадригал.

Ах, от книг моих не оторвете рук Вы,

Ведь не даром я страдал, грустил, писал.

«Молоко кипятится на спиртовке…»

Молоко кипятится на спиртовке.

В окно стучится --">