Владимир Михайлович Костельман - Рибуф хаби

серебра

Какой-то человек блаженный.

В том плане, что, похоже, явь —

О, жарко, жарко! — повсеместна.

16.08.10

В КАХЕТИИ

В Кахетии, где пьют вино

Оригиналом Пиросмани,

Есть ледяное вещество одно,

Никак не сочетаемое с нами.

И царской кровью горного ручья

Блестит форель, и стены крепостные

Всего, что есть, не ведают, ворча

Над деревнями плоскими, пустыми.

И по родству гадающий не прочь

Сухой травы и сонного заката

Брать мандарины спелые из рощ,

Где жили мы и яблони когда-то.

21.06.09 Григолетти

«Как же так, и было с гулькин…»

Как же так, и было с гулькин

А теперь исчезли вовсе,

От Бастилии прогулки

В теплом свитере отцовском.

От Бастилии до самых

Иногда до Елисейских,

Чуть не по уши в Сезаннах,

Чуть не в Галлии по фрески.

Иногда до Сан-Жермена,

Где и Бельмондо и Расин

Жаны — пить попеременно

Ходят кофе на террасе.

Чуть не в стельку от Годара,

От моста в изнеможеньи —

Перебежки в бар из бара

Испарились неужели.

Чуть не куклою безвольной

Длинно ноги волочащий,

От Бастилии до — смоль на

Молоке — булонской чащи.

Лески рвутся, помашите

Им дырявыми руками…

Я последний долгожитель

От прогулок отвыканья.

1.08.10 Париж

«Отчаянно высокая, искривлена…»

Отчаянно высокая, искривлена

Часть полумесяца на воспаленном ситце

Недели две, не более, — луна

Его сотрёт. Он заново родится

Через ещё две с лишним. Повисит

В углу окна, нечаянный свидетель:

Стол равнодушен к скрипу древесин,

Пытающихся ночью овладеть им,

Обои блеклые, отправленные на

Бетонный луг, пасутся безучастно.

Недели две, не более, — луна

Их навестит и выдоит. Напрасно.

Здесь где-то я заваривал мате,

Пугался хруста собственных коленей,

Здесь жили рыбки в ванной, но и те

Куда-то делись через две недели.

19.12.09

«Кости лестничной площадки, — только хрящики…»

Кости лестничной площадки, — только хрящики,

Знай, похрустывают. Кто на шорохи

Побирается? У кого — пальчики

Темноты из глаз? Или — чёртики?

Горевал кленовый кол — голова пришлась

По кому? Небу щель — родственник!

По площадке моей — видишь: твари- шасть!

Твари гадкие — видишь: хвост у них!

Неба щель — мышей, значит, мышь — кащей,

По кащею — капкан выстроен,

У площадки — глушь изо всех очей,

И с плечей — голова быстрая.

Сколько меха на полы переведено! —

Всё то зря, — лежу немощный:

Пот — холодный, кровь — ведьмина,

Шаги на площадке лестничной.

5.12.10

«Поскольку осень — семизначное число…»

Поскольку осень — семизначное число,

Её афиши достоверней как бы.

Она — воды смещение веслом

Над осторожным наблюденьем камбал.

Точёный лес под гулкую свирель,

Ворчливый локоть запаха грибного,

То иволги, то Волги, то зверей

Украдки в ней — показывают ногу

В чугунном сапоге. Тудум-дудум —

Такая осень. Звук её такой же.

Такой же пруд и ряска на пруду…

Её все меньше, а пруда всё больше.

5.10.09

РУ

Метаморфозы. На обглоданную кость

Приличной ру вполне приличным ветром

Стремительное покушенье звёзд,

Ру жмётся, перепуганная, к недрам.

Не разберёшь не зги. Водпровод,

Хрипя, ломается, припоминая в почве

Сестру, и даже имя назовёт,

Но этот голос тоже неразборчив.

И получается, что опоздай на час,

Или на миг, или на долю мига,

Я вместо Ру бы видел только часть

Оставшуюся, не издал бы крика,

Не разогнал бы жадную толпу,

Глумливое, бессмысленное стадо…

Мне кто-то руку приложил ко лбу.

Глаза закрою… Господи, не надо!

13.09.09

«Так выходило, с каждым разом всё короче…»

Так выходило, с --">