Давид Давидович Бурлюк - 1/2 века

наказанье,

Был у дворян конюшни бравокульт

Архангельске, Тифлисе и Рязани

Незыблем был своеобразный пульт.

Пороть под счет! О порки четко-ритмы

Распоясав националь-кумач

Власы девиц, лилейные молитвы

Звезду очей, извивно стон и плач.

Так и теперь – не стих им дай, а розгу

Для воли, для ума, для чувства наконец

Дай злобы и жестокости венец!

Пускай во всем не будет много дня

Иль радости, иль смеха, иль огня –

Лишь кислота б лилась и ела кость до мозга!

1919/20. Владивосток.

Подвал Золотого Рога

(обратно)

Гротеск II

С раскрашенною мордой,

В петлице – ведьмин зуб

Идешь походкой гордой

В свой «Nomentanus» клуб.

(обратно)

Сонет («Стеной высокой горы встали…»)

Стеной высокой горы встали

С вершин в простор синели дали

И сосен старых вещий шум

Будил полет орлиный дум

Но глубине резвился ключ

Своим терпением могуч

И он подмыл звеня гранит

Что ныне в воздухе висит

В горе теперь глубокий ход

Для еле движущихся вод

И старый ствол, подгнив, упал…

Но молодых деревьев хор

В провал рассыпал свой дозор.

(обратно)

«Твердый камень на пути…»

Твердый камень на пути –

Преткновенье для ноги.

Можешь камень обойти

Прыгнуть трудно для других.

Твердый камень для ручья –

То же самое смотри:

Обошел его звуча,

Иль поверх падут струи.

Многострунный водопад

Белопена, блеск и шум

Всяк ручей препонам рад,

Чтит душа воды прыжок,

Раздробленную игру,

Механический порог.

1924

(обратно)

«Говорят: оранжерея…»

Говорят: оранжерея,

Где живет оранж жирея.

(обратно)

Приказ («Сегодня скверная погода…»)

Сегодня скверная погода…

Слеза – не дождь… из глаз урода;

И, даже, яркие цветы

Под кляксой грязи – не чисты.

Ведь им раскрыться на кладбище,

Где у гробов прогнило днище

И даже гениальный нерв

Сглодал могил бесстрастный червь.

Сегодня – скверная погода

Уйти б скорей под черносводы!..

Давай мертвецкой архалук,

Скорейшая из всех прислуг.

И, где луны остродвурогой

Грядут разбрызгать перламутр

Изгибах Золотого Рога

Волнокеанских толпы судр,

Не устьем, а зимы истоком

Затерт полярно ненароком

Южанин карт – Владивосток…

Бери скорей тепло в кавычки!

Сибмразснегозимы привычки

Позорят твой юго-восток!..

(обратно)

Остров Аскольд

Op. 28.

Живет таясь скалах кобольд,

У брега плещется Нерея;

Твой взголубевший взлет, Аскольд,

Мы покидаем не жалея.

Придется ли тебя узреть

Земными смертными очами

Поверх зыбей зелено-сеть

На страже срывными скалами?..

Но очерк милого Аскольда

Туманно пенного, звеня

Несем морскую свежесть дня…

С Россией нас соединяет

Последний взгляд ее Герольда

Последний дым ее огня!!

30 IX. 1920 г.

Чикузен-Мару

(обратно) (обратно)

Aurum Potabile. Гюнэ и Гюнайкос

Средневековье

О диком времени о прошлом о забытом

Нам говорят названия оружья

Что так бывало раньше кровью сыто

В руках сказавшего: «отныне муж я»!

Гербы нагрудников, морьонов, протазанов.

Саксонского курфюрста монограммы

Под рукавиц (без рук) шелом (без глав) охраной

Выводят мрачные трагические гаммы.

Меч палача, рубивший злобно главы

Меч правосудия семнадцатого века

Когда не часто добрые бывали правы

И не за злое зло терпя, гулял калека.

Траншейный шлем! рапиры марки Хорна

Фитильных ружей скопы, толпы арбалетов

Вооруженье пушкарей проворных,

Теперь не знаемых, не ведомых атлетов,

Охоты круглый рог, старинной зелень бонзы

Рогатины, кошницы стрел – колчаны,

Чего попы не знали, знахари и бонзы

Те что лечить умели след их – раны.

Кинжалы, кортики пороховницы шпаги

Войны Тридцатилетней – время Валленштейна

Не нам чета воинственной отваги,

Что долго так умела быть затейной.

Три крепостных щита, широкие павесты

И тут же – маленький карманный пистолет

С изящнейшей резьбы слоновой кости ручкой

Роскошный женский бюст и пара белых крыл…

Вот вам прямой эпохи той ответ:

Душистая роса из хмурящейся тучки,

То сердце – рыцарь что щетиня бровь сокрыл.

(обратно)

Пожалование Леном

(Из Мореаса)

Бредем, вдоль --">