Ирина Васильевна Каренина - Стихотворения

Ирина Каренина СТИХОТВОРЕНИЯ

* * *

Не умираем от чахотки

И не стреляемся всерьез.

Наш век, стремительный и ходкий,

Летит вперед, как тепловоз.

Давясь слезой, седея с горя,

Шепча: «О, с этим мне не жить!»,

Три раза в год бежишь на море —

И все четыре, может быть.

Под жакарандой и баньяном,

Неловкий гринго, шут и фат,

Валяешься смертельно пьяным

И зришь перед глазами ад.

О, как мы не нужны! И надо ль

Причин доискиваться до?

Гори, звезда моя, не падай,

И, сердце, покрывайся льдом.

Что обольщения и страсти,

Что терпкой музыки глоток!

Раскрасьте иль обезобразьте —

А мир прекрасен и жесток.

* * *

Ирине Евсе

Залечивай шрамы, ожоги

И рваные раны разлук.

Кругом дураки и дороги,

И жизнь ускользает из рук.

Под вольную музыку смерти

Душа отцветет, яко крин.

…Цыгане танцуют в концерте,

Смугляночка бьет в тамбурин, —

Чума ли пирует привычно,

Любовью ли горло полно…

Век выдался — страшный, обычный,

Блистательно в нем и темно.

Свобода — пьянáя-дурная,

По головы, как по грибы…

Пусть сильными нас вспоминают,

Не помня, как были слабы.

* * *

Как скажешь в лоб — потом, жалея,

От острой мечешься вины.

Темны созвездья, и аллея

Темна, и помыслы темны.

И море, щурясь и мерцая,

Шумит, зовет, вгоняет в дрожь.

И ты, судьбы не отрицая,

Навстречу ей легко идешь —

С бутылкой крымского портвейна

Наперевес, с огнем в груди,

Столь белокожа и лилейна,

Что хоть умри и пропади.

И чем все кончится однажды?

Все той же вечною тоской,

Бессмысленной и острой жаждой,

Во тьму протянутой рукой.

Ах, погибать ни за полушку —

Какой в том лад, какой в том мед?

И горлица зовет кукушку —

Да, видно, без толку зовет.

* * *

Мой кораблик, скользящий над бездной —

Лишь один из других рыбаков,

И трепещет в руках бесполезный

Блестких слов небогатый улов.

Что ты скажешь мне, друг мой, на это —

Правишь путь ли, за мною скользя,

В ожидании скорого лета

И расплаты за все, что нельзя?

Ах, что пели, и что мы творили,

И душа прикипала к душе…

А о чем мы с тобой говорили,

Я всего и не помню уже.

* * *

Если мы покидаем друг друга — ответь, ответь! —

Если сердце пошло в отказ и привычно лжет,

Призывая тебя на разлуку, на казнь, на смерть,

На погибель, твердя, что вовсе и не живет,

Что мертво давно, что закончился этот фильм,

Этот варварский блеск, и пурпур, и шелк любви,

Что отброшено бремя страсти, и Иггдрасиль

Прорастает сквозь дух и тело, и вот — живи,

Как умеешь, и ты сопрягаешься с пустотой

И стираешь нервы о камни своих потерь,

О шершавость боли, когда ты опять — не с той,

И в крови, убаюкан, дремлет до срока зверь,

Если лживость сердечная вдруг в полный рост встает,

Отмахнуться уже не выйдет, но как с ней быть?

Непривычный тебе, но знакомый мне оборот —

Надоевшая, злая насмешка моей судьбы.

Что тебе до моих забот с полученьем виз,

До щенков пушистых, волчат для моих саней,

Жеребят шестиногих и хрупких холодных вис? —

Спит валькирия, спит — и на фьорды глядит во сне.

Мы не те и не с теми, но сердце умеет лгать,

И слова наши лгут, и, укутавшись в пустоту,

Замирают от сна и нежности в двух шагах,

Трепыхаются яркими зябликами на лету.

Что нам делать с этим разбросом, раздраем, раз —

Общенностью наших дней, с глубиной родства

Потаенной, что навсегда отличило нас

От других живущих? Что мне твои слова,

Препинанья знаки, запинки на хлипкой лжи,

Спотыканья тире на боли твоей-моей —

Там, где чувство долга поставило рубежи…

Обещать, что не будем брать их? Давай, сумей…

Что нам делать с этим родимым пятном любви —

Развернуть драккары и плыть к своим берегам?

Но --">