Светлана Васильевна Кекова - Золото, облако, синь

И теперь не поймёшь — кто от пули бежит,

      кто судьбу сторожит,

            кто в могиле лежит,

кто с друзьями в последний отправился путь,

      и не знаешь теперь —

            как его помянуть.

Нет в холодной избе ни еды, ни питья,

      только в миске —

            февральского снега кутья.

4

Я смотрю — и никак разглядеть не могу

   крест из рамы оконной, торчащий в снегу.

Над крестом пролетает семья голубей.

   На кресте одинокий сидит воробей.

Ангел тихо сказал, над землёю летя:

   — Здесь, под этим крестом, мать лежит и дитя.

Этот крест, как свеча, перед Богом горит…

   И убийце убитая мать говорит:

— Ты хотел убивать — и пришёл, и убил,

   и земля наша стала землёю могил.

Ты ведь тоже погибнешь — неведомо где.

   Как посмотришь в глаза мне на Страшном Суде?

Золото, облако, синь

Память закрыта, как дом на замок.

Голос любви отзвучал и замолк.

Бродит по миру усталый шарманщик,

знающий в музыке толк.

В шкурах лещей, в кожуре овощей

прячутся мёртвые души вещей,

ищет тела их какой-то старьёвщик,

ищет бессмертный Кощей.

Холоден дом, как погасший очаг.

Рядом — Эльтон, а вдали — Баскунчак.

Тихо колышется Мёртвое море —

слёзы у Лота в очах.

Плакальщиц-пчёл я к себе призову,

птицу кукушку и птицу сову,

выйду на берег реки Верхозимки,

лягу ничком на траву.

Будет шарманщик шарманку крутить,

будет Кощей в мою дверь колотить,

будет старьёвщик в реке Верхозимке

чистую воду мутить.

Гляну я в омут, где окунь и линь,

гляну на землю, где сныть и полынь,

гляну в безбрежное чистое небо:

золото, облако, синь…

* * *

…весть водное естество своего Творца, знает своего Владыку…

св. Каллиаст

Сквозь пространство солнце глядит рассеянно,

а лицо земли лебедой засеяно,

чабрецом, подсолнечником, крапивою,

сон-травою, выросшей под оливою,

первоцветом, маками огнеликими…

А на них — семействами невеликими

угнездились всем хорошо знакомые

молодые мелкие насекомые —

муравьи, стрекозы, жуки и бабочки,

кто-то чистит усики, кто-то лапочки,

и паук с медлительностью картинною

швы пространства штопает паутиною.

Что за тайну знают они великую

и кого считают своим Владыкою,

а когда дождями они умоются,

то какому Богу смиренно молятся?

…И открыл мне тайну жука и тополя

Каллиаст, владыка Константинополя.

Вопросил он душу мою голодную:

«Кто соделал сладостью горесть водную?

Кто могучий тополь с его подручными

напоил сегодня дождями тучными?

Кто развеял вечером тьму над бездною,

а тебя душой наделил словесною?

Ты стоишь с зеницами затворёнными

вместе с нами, Господом сотворёнными,

рядом с нами, грешными человеками,

и с лесами рядом, морями, реками,

ты в соседстве с ангелами бесплотными

и с цветами, травами и животными.

Нет средь них Иуды и нет предателя —

эти твари чтут своего Создателя».

Посмотрела я на врата царьградские,

на пустые рвы, на могилы братские,

на людские слёзы, на звёзды млечные,

растравила раны свои сердечные,

чтоб узнать — как знает земли окраина —

нет ли там, на сердце, печати Каина,

нет ли в сердце помысла некрещёного

и греха Иудина непрощёного.

И, нырнув беспомощно в воды тёмные,

тени рыб увидела я огромные,

были их тела в чешую закованы,

плыли рыбы-ангелы, рыбы-клоуны,

и акулы хитрые шли на промыслы

и резвились в море, как в сердце — помыслы,

и, взрывая воду, подобно Тереку,

кит с Ионой в чреве стремился к берегу…

* * *

Павлу Крючкову

Есть ли ещё на свете

Сабля и булава,

Лодки, рыбачьи сети,

Огненные слова?

Спящий в своей кровати

Спрашивает сквозь сон:

--">