Данте Алигьери - Божественная комедия. Чистилище

Тогда поэт, познав пловца святого, —

28. – Склони, склони колена! – возопил:

Здесь ангел Божий! К сердцу длань! Отселе^[57]

Ты будешь зреть лишь слуг небесных сил.

31. Без ваших средств, смотри, как мчится к цели!

Наперекор всем веслам, парусам,

Парит на крыльях в дальнем сем пределе.^[58]

34. Смотри, как он вознес их к небесам!

Как режет воздух махом крыл нетленных!

Им не седеть, как вашим волосам!

37. Приблизясь к нам от граней отдаленных.

Пернатый Божий лучезарней стал,

Так что я глаз, сияньем ослепленных,

40. Не мог поднять. И к брегу он пристал

С ладьей столь быстрой, легкой, что нимало

Кристалл волны ее не поглощал.^[59]

43. Стоял небесный кормчий у причала;

В лице читалась благодать сама,

В ладье ж сто душ и боле восседало.

46. In exitù Israel от ярма^[60]

Египтян злых! все пели стройным хором.

И все, что писано в стихах псалма.

49. Их осенил крестом он с светлым взором;^[61]

Затем все вышли на берег, a он,

Как прилетел, так скрылся в беге скором.

52. Сонм пришлецов был местностью смущен;

Очами вкруг искал он, где дорога,

Как тот, кто чем-то новым удивлен.

55. Со всех сторон из Солнцева чертога

Струился день и тучей метких стрел

Со средины неба гнал уж Козерога.^[62]

58. И новый сонм, как скоро нас узрел,

Поднявши взор, сказал нам: Укажите:

Коль можете, путь в горний тот предел.^[63]

61. На что Виргилий: – Может быть, вы мните,

Что край знаком нам? Уверяю вас, —

В нас путников себе подобных зрите.^[64]

64. Сюда привел пред вами лишь за час

Нас путь иной, столь пагубный и лютый,^[65]

Что в гору лезть – теперь игра для нас.

67. По моему дыханью в те минуты^[66]

Заметивши, что я еще живой,

Весь сонм теней вдруг побледнел от смуты.

70. И как к гонцу с оливой вестовой

Народ теснится, чтоб услышать вести,

Топча один другого в давке той:^[67]

73. Блаженные так духи те все вместе

Уставили свой взор мне прямо в лик,

Почти забыв о времени и месте.

76. Один из них ко мне всех больше ник.

Обнять меня так пламенно желая,

Что сделать то ж он и меня подвиг.

79. О, видная лишь взором тень пустая!

Три раза к ней я руки простирал,

К себе на грудь их трижды возвращая.

82. От дива лик мой? видно, бледен стал,

Затем что тень с улыбкой отступила,

A я, гонясь, за нею поспешал;^[68]

85. Спокойней будь! – мне кротко возразила,

Тогда, узнав ее, я стал молить,

Чтоб не спеша со мной поговорила.

88. И дух в ответ: – Как я привык любить

Тебя, быв в теле, так люблю без тела.

И я стою. Тебе ж зачем здесь быть?

91. – Казелла мой! чтоб вновь достичь предела,^[69]

Где я живу, – иду на эту круть;

Где ж ты, – сказал я, – медлил так, Казелла?^[70]

94. А он на то: – Его в том воля будь!

Тот, кто берет, кого и как рассудит,^[71]

Пусть возбранял не раз сюда мне путь, —

97. Все ж воля в нем по Вечной Правде судит.^[72]

И подлинно, три месяца, как всех^[73]

Приемлет он, кто с миром в челн прибудет.^[74]

100. Так вот и я, став у поморий тех.

Где воды Тибра стали солью полны.^[75]

Был благостно им принят в челн утех, —

103. На устье том, где он парит чрез волны.^[76]

Затем что там сбирается все то,

Что не падет за Ахерон безмолвный.

106. – О! если у тебя не отнято

Искусство петь любовь с ее тревогой,

В которой слез мной столько пролито, —

109. Утеш, – сказал я, – дух мой хоть немного,

Затем что он, одетый в плоть и кровь,

Так утомлен им пройденной дорогой.^[77]