Юрий Константинович Терапиано - Собрание стихотворений

время бегства из Мекки) Благословен сей день печали,

День скорби на моем лице:

Клянитесь пятницей в начале,

И в середине, и в конце!

Сошел и положил верблюда,

Пред Богом длани распростер,

Снял вьюки и достал оттуда

Простой молитвенный ковер.

Я плакал, внук Эльмоталеба,

Слезами гнева и тоски,

И строгий свет струился с неба

На камни, воду и пески…

Колодец с желобом из глины

Полынью чахлой окаймлен…

Песчаник и песок старинный,

А сверху — небо без времен.

Вождь

Мы шли сыпучими песками,

Минуя редкие ключи,

От зноя черными руками

Сжимая копья и мечи.

И по тропам, во прах сожженным,

За нами двигалась беда,

Младенцы, матери и жены,

Шатры, повозки и стада.

Львы — по ночам на перепутьях;

Днем — зной и клекоты орла;

Рвал ветер жалкие лоскутья,

Едва скрывавшие тела.

А шейхи, ударяя в бубны,

Храня от зноя и дождя,

Несли под клич и грохот трубный

Носилки нашего вождя.

Изнеможенные, с досадой

Мы думали, что он велик,

Спокойный за тройной оградой

Коней и воинов и пик.

А в воздухе — и пыль и пламя,

У ног тяжелые пески,

И над усталыми рядами

Колеблемые бунчуки,

Бой бубнов, скрип колес и ржанье.

Орда выстраивалась, шла.

И вот, за отдаленной гранью

Мы увидали: купола,

Поля, покрытый пшеницей,

Каналы, пальмы и дворцы…

Рыдали схваченный жницы,

Бежали по полю жнецы.

Мы стали сыты и богаты, —

Быкам добыча не легка;

Рвал ветер пестрые халаты,

Парчу и бархат и шелка.

А шейхи, ударяя в бубны,

Храня от зноя и дождя,

Под крик и плачь и грохот трубный

Несли убитого вождя:

Он шел, еще непогребенный,

Куда уходят без следа

Мужчины, матери и жены,

Шатры, повозки и стада.

«Левант, Левант! Под небом золотым…»

Левант, Левант! Под небом золотым

Плющи по скалам, запах олеандра,

И башня Геро и Леандра

Над Геллеспонтом, берегом крутым.

Испил и я от сладких вод Востока;

Что ж в сердце вдаль, на север, унесу:

Жужжанье пчел и камни у потока,

Чужой ли голос, русую ль косу?..

На освещенном солнечном экране

Воспоминанье… Два больших крыла,

Два долгих года, дым горящих зданий,

И та любовь, которая была.

II. Мой дом

«Мемфис, Ермополь, Фивы, Абидос!..»

Мемфис, Ермополь, Фивы, Абидос!

Умолк певец в дому осиротелом.

В лазури, в золоте, в гирляндах роз

Не выйдет барка за Великим Телом.

Померк Амон в моей родной стране.

В стране развалин реет мрак вечерний.

Но книгу Гермия — я сохранил. На мне

Огонь веков и месть безумной черни.

Толпа, толпа! Мы ведали восход,

Амона-Агнца ведали и ждали,

Когда в Египет сына понесет

Мария-Мирзам в грубом покрывале.

О, солнце-свет! О Горус-Назорей!

Мир почернел, от света отлученный…

Чей смертный вопль, в тоске неизреченной,

Смутил в гробах почиющих царей.

«Квадрат земли в планетной паутине…»

«Офиоморфос — Змию подобный, лик Ангела Денницы.

Среди междупланетного пространства, в мути Меркурия (цвет лиловый) и Воды

лежит крест земли, квадрат, кватернер, неподвижный, тяжелый, косный. Духи 4 стихий — элементали — Лев, Орел, Телец, Человек живут по сторонам креста, но не в силах его ни оплодотворить, ни двинуть, доколе Ариэль-ангел, владыка нашей сферы, не даст в дар земле свое семя».

Квадрат земли в планетной паутине,

В лиловой мути, музыкою струн

Не могут двинуть дети тварной тины,

Элементали, труженики лун.

И на концах --">