Анна Юрьевна Гедымин - С четверти первого до полседьмого

«Пожалуй, не люблю, — сказал, —

но не грусти:

Других я не люблю

значительно сильнее.

Возьми, что нажил я,

коль сможешь унести:

Закаты над рекой,

неполных лун камеи,

Заначенный экспромт —

тот, что на черный день,

Уверенность в себе

(в ней всё — одна бравада),

Бессонниц благодать,

а ежели не лень —

Возьми и жизнь саму,

мне ничего не надо».

И вспомнила рассказ

о мастере мостов:

Без отдыха и сна,

иной не зная страсти,

Он строил дивный мост.

Когда был мост готов,

Созвал всех горожан

счастливый дряхлый мастер.

Он им сказал: «Не зря

был я судьбой храним!

Я завершил свой труд!

Труд жизни! Неужели!..»

И он прошел свой мост.

И рухнул мост за ним…

…И я, как мастер тот,

своей достигла цели…

«Расставание — это конец суетливых событий…»

Расставание — это конец суетливых событий

И начало внимательной памяти.

Этой порой

Столько пишут картин! Совершают великих открытий!

Строят замков воздушных, жилых у реки под горой!

Мне отныне дано без усилий, по звездному гуду,

Узнавать, как живешь, как работа твоя и родня…

Вот и все. Не грусти, я тебя никогда не забуду.

Не проси, ты и сам никогда не забудешь меня.

«Не уберечься…»

Не уберечься,

Не заслониться рукой

От непогоды

И хлесткой молвы людской.

Можно скрываться,

Сбежать, зашторить окно,

Только в итоге

Все будет как быть должно.

Не схорониться

От света средь бела дня,

Мне — от тебя,

Тебе — от меня.

«Или тепло перешло все границы…»

Или тепло перешло все границы,

Или мороз проявил мягкотелость,

Только — взгляни: возвращаются птицы.

Родины захотелось.

Вроде бы любят, каются вроде,

Но в холода забывают приличья

И — улетают.

Глаза отводит

Грешная стая птичья.

Их бы прогнать!

Но в лесах наших темных

Любят заблудших и непутевых.

Так возвращаюсь к тебе, мой нестрогий.

Мешкаю на пороге.

«Я-то знала, что буду нужна тебе и нежна…»

Я-то знала, что буду нужна тебе и нежна —

Словно старшая дочь, а может — третья жена,

Словно, как говорится, дорожка среди камней.

Только стать никогда не хотела жизни нужней.

Подняла ненужную жизнь, прижала к груди…

Что мне делать с такой удачей, сам посуди! —

Мне, в пыли находившей максимум три рубля,

Понимавшей, что небо еще скупей, чем земля…

По-над городом осень, слезится дождь по стеклу…

Не работает солнце, запаханное во мглу…

Ожиданье исчерпано, слово теперь за мной.

Шутки в сторону. Стрелки пущены. День восьмой…

«Отмокаю на средней Волге…»

Отмокаю на средней Волге.

Здесь мордатые, как бульдоги,

По-над клумбой львиные зевы

(Если пойти влево).

А если пойти вправо —

Там, как церковка, пятиглава

Сопка — в сочных лучах заката

Златоверха и синевата.

И моря никакого не надо,

И никакого Василия Блаженного,

За окном — берез светящаяся колоннада,

Как символ — чего бы? — ну, скажем, счастия женского.

Напиши мне. Конечно, непривычно и недосуг.

И увидимся скоро — лишь округа вспыхнет рябинами.

Я сама не люблю многословных.

И знаю, что не напишешь.

Но — вдруг?

Хотя бы по небу — строчками журавлиными.

«Как будто степь и ветерок степной…»

Как будто степь и ветерок степной,

Как два конца у трости нарезной,

Как трещиной надрубленная льдина,

Как в здании две смежные стены —

Так мы навеки соединены:

Ни разойтись, ни слиться воедино…

«Шепот — не шепот…»

Шепот — не шепот…

Море щерится пеной,

Катятся звезды

горошинами к воде.

Выйдешь на берег —

и тихо, и постепенно

Жить привыкаешь,

не думая о беде.

Будут — не будут

радости --">