Анна Юрьевна Гедымин - С четверти первого до полседьмого

что, празднично-светла,

Меня спасла,

А ту, которая была

Слепа и зла,

Ту, что измучила меня,

Повергла в тьму,

Я, вместо адского огня,

С собой возьму…

«Наговориться не могли…»

Наговориться не могли

И наглядеться не могли.

Стояло озеро вдали

Над кромкою земли.

Струились ночи, как вино,

И дни мелькали сквозь окно,

Листва меняла масть.

Иссякло озеро давно…

Но было нам не суждено

Друг другом за короткий век

Налюбоваться всласть…

«В малиннике — змеи…»

В малиннике — змеи.

Любой наполняющий миску,

Корзинку иль что там,

незвано пришедший извне,

Охотником будучи,

сам подвергается риску, —

Становится жертвой

с малиною наравне…

…Когда мы бредем с тобой,

за руки взявшись и взглядом

Друг друга лишь трогая,

не различая тропы,

Я тихо кричу:

«Осторожно! Возмездие рядом!

В малиннике — змеи, любимый!

На стеблях — шипы…»

«А у сына — твое…»

А у сына — твое

выраженье лица, движенья,

Лишь от осени —

желтоватая прядь.

Каково мне, выбравшейся

из вражьего окруженья,

Обернуться — и вновь

перед прошлым своим стоять!

Даже страшно смотреть,

до того вы видитесь оба

В одном лице.

Вот ведь каверзное волшебство!

Каково мечтавшей

любить этот облик до гроба

В самом деле до гроба

обреченной любить его!

Поспевает подсолнух.

В нем растенье и солнце — двое.

Горизонт так отчетлив,

словно впрямь он — последний край…

«Отпусти! Отпусти!» —

умоляет сердце седое.

Воспаленная память

заклинает: «Не отпускай!..»

«Смуглый сентябрь за окном…»

Смуглый сентябрь за окном,

В чашке — лиловая слива…

Будет ли в мире ином

Так же красиво?..

Темная теплая тишь,

Вьется дымок аккуратно…

Как ты по листьям летишь —

То от меня, то обратно —

Буду ль смотреть и смотреть?

А в промежутке

Будет ли так же болеть

Сердце за сутки?

«Ты для меня…»

Ты для меня

Больше, чем беда,

Больше, чем вода

В пересохшей округе.

Ты для меня —

И шальная толпа,

И лесная тропа,

И друзья, и подруги.

Давай

Сядем, как в детстве, в трамвай,

Чтобы лужи и брюки клеш!

Давай

Ты никогда не умрешь!

Лучше уж я…

И стану для тебя

Солнцем над головой

И лохматой травой

У ограды.

Чтоб все подруги твои

И все супруги твои

(И даже мама твоя!)

Мне были рады.

«Привыкла…»

Привыкла!

Себе проливными ночами шептать:

«Не реви!»

Горьким истерзанным ртом.

Как дико

Твои прошлогодние письма читать

о любви,

Зная, что будет потом!..

«Убежать от постылого мужа…»

«Убежать от постылого мужа…» —

Эта песня слагалась веками.

Отражаются ангелы в лужах

Облаками…

«Стану я медоносной травою

Для тебя, мой любимый, горячий!»

Только небо над головою

Не спасет уж теперь и не спрячет…

Неужели могло быть и хуже?

Неужели все это со мною?..

Убежать от постылого мужа —

Возвратиться ничейной женою…

«Любовь прошла — и не сыскать следа…»

Любовь прошла — и не сыскать следа.

Лишь память гонит волны предо мною,

Как темная венозная вода,

Что в реках подымается весною.

Любовь была нешибким ручейком,

Худым потоком, резвым только в мае,

А вспомнишь про нее — и в горле ком,

Как будто впрямь стремнину вспоминаешь…

«Как мы смешны, когда в сужденьях скоры…»

Как мы смешны, когда в сужденьях скоры!

Сказал: «Забудь!» — и с этого-то дня

Я не одна, со мною тот, который

Который год уходит от меня.

Объединяет нас все крепче, резче

Чудная эта общая беда:

При деле он — он собирает --">